испорченным сроком годности?
– Да нет. Сама знаешь, все свежеприготовленное. В школе может?
– Боже, только бы не серьезное что-то.
Сын выходит ко мне бледный и слегка горячий.
– Миш, может, съел что-то не то? В школе купил, в магазине?
– Не, только столовке ел и все. Ну и у бабушки.
– Посидим чуть-чуть, чтобы не тошнило?
– Вроде норм уже, поехали.
– Скажи, если станет мутить в дороге.
Прощаемся с мамой и по пути заезжаю в аптеку купив на всякий случай специальный гель-абсорбент и для восполнения жидкости препарат, если вдруг снова будет рвота.
Домой возвращаюсь к трем только, и на мгновение пропадает желание копаться в грязи с мужем.
– Привет, боец, как у бабушки погостил? – встречает нас Тимур, силясь подойти ко мне ближе, но я ловко выворачиваюсь и придерживаю Мишу.
– Привет, па. Нормально.
– Что случилось?
– Ему плохо было. Сейчас вроде лучше. Пойду уложу в кровать.
Он понятливо кивает и за нами не идет.
– Зови, если что, ладно? – глажу моего мальчика по голове улыбаясь.
– А у тебя правда все хорошо? – спрашивает смотря на меня беспокойно.
– Иначе и быть не может, – целую его в висок и выхожу, закрыв плотно темные шторы.
Переодеваюсь в спальне, куда вошла нехотя и спускаюсь вниз.
– Кира, – окликает из гостиной Тимур и идет за мной. – Может, поговорим?
Раздражает этот его голос невиновного. Словно это я что-то натворила, и он меня обвиняет в плохом настроении теперь, пытаясь умаслить на улыбку.
– Лиля, когда говорила ее забрать? – не отвечаю на его вопрос и задаю свой, выпив воды из стакана, зачем, собственно, и спускалась.
– К пяти.
– Я сама за ней поеду. С сыном побудешь?
– Побуду, мы поговорить можем?
– А ты уверен, что готов говорить? Говорить не то чтобы я перестала задавать вопросы, а чтобы начистоту. Как есть.
– Я даже не понимаю, о чем ты?
– Значит, не готов, Тим. И не стоит делать вид, что повода мне не желать находиться рядом с тобой нет. Он слишком весом, – собираюсь выйти, но он берет меня за ладонь и останавливает.
– Детка…
– Только посмей назвать меня еще раз этой кличкой, обезличенной потасканной девки, – тычу пальцем ему в грудь и окончательно ухожу на этот раз.
Мерзавец. Наглый подонок. Поверить не могу, что все это тоже его часть. Что это он. Вызывает во мне то боль, то злость. Как я могла видеть его другим? Как могла не заметить всего этого?
Приезжаю в торговый центр, прохожусь по этажам. Покупаю несколько офисных рубашек и не торопя дочь, жду ее в небольшом кафе с чашкой кофе.
Заказываю нам обед, потому что сомневаюсь, что она ела что-то нормальное с подругами, и встречаюсь с вошедшей дочерью глазами. Странными и мне кажущимися очень потерянными.
Она садится за стол и даже не улыбается, сразу же взяв в руки меню.
– Лиль, ты в порядке?
– Да. Настроение что-то такое грустное.
– И с чем это связано или может быть с кем?
– Дениса не