пригласила. У него, видите ли, неотложные дела в Питере… А я шо, согласилась, – и, словно увидев привидение, вытаращила глаза и, озираясь, полушепотом спросила. – Стеха, шо с тобой, да на тебе лица нет. Бледная, губы синие, под глазами чернота. Сердце прихватило? Да? Слушай, у меня мама сегодня здесь, давай тебя ей покажем!
– Как здесь? – удивилась Стеша, – Альбина Евгеньевна же в отпуске, – а про себя подумала, что не дай бог попасть на прием к Улькиной матери. Мало того, что она была терапевтом от бога, практически по глазам могла определить болячки человека, так она еще своими на первый взгляд ничего не значащими наводящими вопросами могла выведать все, что могло спровоцировать обострение болезни. Прямо рентген человеческих душ. И попасть к ней в таком ужасном состоянии Стеша никак не могла: боялась разреветься под взглядом, излучающим изучающие потоки, проникающие в самое сердце. Подруг своей дочери Альбина Евгеньевна называла «роднульками», и это у нее получалось так трогательно, что девчонки к ней проникались дочерними чувствами. И ее участливое отношение подталкивало на откровенность.
– Да шо ты, какой там, в отпуске, – отмахнулась небрежно Уля. – А то ты не знаешь, какой дурдом у нас дома творится. Вот она под любым предлогом и бежит на работу.
Подруга была совершенно права. Семья Ули проживала в трехкомнатной квартире, в которой в настоящее время размещались восемь человек: собственно родители девушки, она сама, ее брат-девятиклассник и старшая сестра, прикатившая к ним с Камчатки на некоторое время, чтобы родить двойню, двух очаровательных дочурок. Да так и задержалась у родителей вот уже на три месяца, не торопясь покидать родные стены, чтобы вернуться к мужу. Кроме того, у нее уже был старший сын, который и выбил Уле зуб. Поэтому, надо полагать, Альбина Евгеньевна и бежала из этого дурдома, где домочадцы ей доставляли массу хлопот.
По коридору, глухо громыхая каталкой по кафельному полу, неспешно шел, шаркая ногами, санитар Максим. Поравнявшись с постом, он бросил небрежно Уле:
– Ее Альбина Евгеньевна обыскалась, а она тут лясы точит.
Реплика словно ужалила девушку, она мигом всполошилась, бросила Стеше:
– Я после обеда забегу, – и торопливо направилась к лестничному пролету.
Весь утомительно долгий день Стеша машинально занималась привычными делами, Улька так и не забежала после обеда, чему она была очень рада. Не пришла подруга и в конце смены, это могло означать только одно: завал на работе. Для Стеши сегодняшний день тянулся ужасно долго, и, когда уже можно было наконец-то отправиться домой, она поймала себя на мысли, что оставаться одной, хотя и в стенах родной квартиры, ей очень не хочется. Ехать к родителям тоже не вариант: мамины расспросы ни к чему доброму не приведут. И она побрела пешком домой через парк, который выходил прямо к Матрешкам, чтобы потянуть время и немного отвлечься. Погода стояла чудная, небо удивляло своей ровной голубизной, на нем не было ни облачка. Еле заметный ветерок не тревожил растительность: деревья, трава, цветы, поражающие