пройдемся молча по аллее.
О чем он спросит, что он говорит.
О времени о том и я жалею.
И новый век с его блатной братвой,
Он отвергает в ярости и гневе,
И где-то там, на звездной мостовой
Пойдем опять к разрушенной Арене.
– Да как так строить. И стоит суров,
Не видя ни начала, ни конца,
Спит мирно город, и уйдет без слов,
Я молча провожаю Степанца.
– О, Николай Василич, город спит,
Он позабыл о многих, он спокоен.
Но этот созидательный мотив
Останется, он и один был воин,
Таких сегодня вряд ли отыскать,
Он бабушке моей ночами снится,
Заслуженный, умевший благо дать,
Он в час беды к нам снова возвратится.
Проснется зачарованный король,
И город свой от бесов охраняя,
Великий воин, строить он готов,
И созидать, наш мир, не разрушая.
Сложившийся в XX веке облик Омска и даже местоположение ряда микрорайонов во многом определил именно Николай Васильевич Степанец.
«А вот и закончился дождь до заката…»
А вот и закончился дождь до заката,
И сразу просохли дорожки у сквера,
И мокрые птицы летели куда-то,
И гнали их в пропасть ночные химеры.
И было так странно и горько, и больно,
Что в сумраке грез я тебя не встречала,
И все же опомнилась как-то невольно,
Застыла в тумане на миг у причала.
Художник писал ту сирень на закате,
И женские лица в цветах проступали,
А город, окутанный ливнями, в страхе
Уносит куда-то труды и печали.
Присяду на миг, полюбуюсь работой,
Как пишет – легко и тревожно, и звездно,
И надо идти, умножая заботы,
И кажется, что я живу не серьезно.
В тумане проступят любимые лица,
Ушедших из жизни, о как же их много,
И будут в печали своей веселиться,
Вдыхая прохладу, забытого бога.
Припомнят и снова промчатся столетья,
И кто-то чужой, полотно созерцая,
Отметит, что счастливы были в то лето
Художник и женщина эта чужая.
Светлой памяти Ивана Романовича Алексеева
Обняли нежные женские руки
Звездочки прожитых лет
Вальс
Входил, стремительно взлетая,
Все расступалось перед ним,
Сегодня улица такая
Осталась, и на ней грустим.
Иван Романович, как звездно,
Как все красиво в этот час,
Пришла я к вам сегодня поздно,
Часы на башне той стучат…
В приемной все так было живо,
И Пушкин со стены взирал,
Он был веселый и красивый
Наш седовласый генерал.
Души прекрасные порывы
Он в каждом живо находил,
Какими были мы счастливыми
У каждого