то, о чем просил. Жить с уцелевшей шкурой, но без рук или ног вовсе не так весело, как говорят.
Квартал Грез – это одна длинная улица, ведущая от берега реки в гущу одного из самых зажиточных районов Танфера. Местоположение на этой улице определяет статус поселившихся здесь божеств. Словно в сложном танце, оставшемся для меня загадкой даже после того, как я несколько раз сталкивался с ними, боги и богини Квартала Грез степенно перемещаются из конца в конец улицы, от храма к храму, в соответствии с тем, на какое количество верующих они могут претендовать. И что еще более существенно – в соответствии с тем, насколько богата их паства. Один состоятельный прихожанин-вероотступник может стоить целой шайки нищих попрошаек, какими бы преданными они ни были. Любой бог в силах сделать игольное ушко достаточно широким, чтобы через него пролезло целое стадо вонючих верблюдов. И попробуйте-ка найти богиню, у которой не было бы шести или восьми рук, протянутых навстречу пожертвованиям!
И еще… странное дело: вид храмов меняется в соответствии с предполагаемой внешностью населяющих их богов, богинь или пантеонов.
Я слышал, что это боги являются нашим отражением, а не наоборот. Что ж, пожалуй, сообразительный бог мог бы придумать что-нибудь и получше, чем создавать себе верующих по своему образу и подобию. Если у него есть выбор.
Инстинкт подсказал мне начать с нижнего конца улицы, где последняя пара шатких храмов нависала над бурлящим коричневым потоком. Первый же человек, к которому я обратился, показал мне развалину, которую лишь два шага отделяло от того, чтобы быть худшей на всей улице. Я уже как-то раз посещал это здание, но по другому делу. Новое руководство не внесло существенных улучшений.
У Эас и Айгори дела обстояли лучше, чем у их соседей. Это означало, что реке пришлось бы подняться над приливом не на фут, а на целый ярд, чтобы смыть их храм с лица земли.
Мой ум, подобный стальному капкану, мгновенно отметил, что этот йимберский культ несколько более преуспевает по сравнению с теми двумя, что принесли в мой дом невзгоды: у А-Лафа и А-Лат вообще не было собственных храмов.
Даже после того, как я тридцать лет вынужденно прожил с самим собой, я все же испытывал некоторые колебания, приближаясь к этому хлеву. Он мог похвастаться лишь одним пустым помещением, способным вместить тридцать человек – если они были невелики ростом и не возражали против того, чтобы обнаружить свой нос под мышкой у соседа.
Жрец оказался совсем не таким, как я ожидал, – что, в общем-то, неудивительно, учитывая, что я и религия имеем мало общего. Он мог бы сойти за толстого монаха-подручного из какого-нибудь монастыря с преуспевающего конца улицы; на нем даже было соответствующее черное одеяние. Однако его наряд избегал воды и мыла на протяжении столь долгого времени, что к настоящему моменту такой контакт мог бы оказаться фатальным для ткани.
Стоял еще какой-то кошмарный предполуденный час, когда я ступил внутрь. Брат Биттегурн Бриттигарн попытался ответить мне на приветствие, но его язык заплетался