местью!
Через двадцать минут я запрыгиваю в первый попавшийся автобус. Доезжаю до следующей остановки, и затем попадаю на автовокзал, откуда уже беру билет в какую-то деревню. Далеко, девять часов езды отсюда, и кажется нас едет туда всего трое человек. Ладно, я справлюсь. Ради малыша справлюсь, ведь он не виноват, не виноват вообще ни в чем.
Прижимая рюкзак к себе, я сажусь на заднее сиденье автобуса, и сильнее натягиваю капюшон на лицо. У меня нет плана, связей и почти нет вещей. Я просто…хочу сохранить жизнь ребенку, которого стопроцентно убьет род Бесаевых, как только узнает о его существовании.
Глупая, как же я не поняла, что Бес врет? И сейчас он притворялся. Когда целовал меня до слез, когда ласкал, обнимал так, что аж голова кружилась.
Ложь…все было ложью. В наших отношениях похоже, не было и доли правды, только боль, которая сейчас меня до краев просто захлестывает.
***
Я приезжаю в деревню, когда уже вечер на дворе. Выйдя из автобуса, прижимаю к себе рюкзак. Куда идти, что делать-то теперь? Оглядываюсь по сторонам. Приезжих встречают, вот только меня никто тут не ждет.
На улице зима стоит, Новый год скоро, а я даже не знаю, в какую сторону пойти. Но идти надо, иначе совсем окоченею.
Закутавшись в куртку, следую прямо в темноту. Я ее больше не боюсь. Я ее с Бесом сполна познала, и теперь если честно, меня мало что тревожит, кроме него.
Пройдя пару километров по морозной улице, моя спесь немного стихает, и я быстро начинаю замерзать. Да и не ела я ничего сегодня, поэтому голод просто адский. Не зря тогда Маргарита отметила, что я ем все подряд. Тогда уже поняла, что малыша ношу…Ладно.
– Не бойся. Ничего не бойся.
Шепчу в голос сама себе, а точнее, крошке в животе. Мне все равно кто ты, мальчик или девочка. Ты мой. Мой малыш.
Я добредаю до ближайшего магазина, где как раз закрывает двери женщина. Охранник или продавец, даже не пойму сразу.
– Закрыто уже. Завтра приходи.
– Извините, у вас тут нигде комнаты не сдаются?
– А кто спрашивает? Тебе идти некуда или что?
Женщина бросает на меня колкий взгляд.
– Да. Некуда.
– С мужем чтоль поссорилась? Выгнал, небось?
Сцепляю зубы. Одно только воспоминание о Тимуре ранит свежие раны, и слезы тут же собираются в глазах.
– Нет…другое.
– Ладно. Не реви. Как зовут то тебя?
– А…– замолкаю. Лучше ей не говорить своего настоящего имени. – Аня я.
– А меня теть Люба зови. Не знаю я, Анечка, кто тут комнаты сдает. У нас здесь вообще почти людей не осталось. Выехали все в город кто мог, а кто не мог, тот помер давно. А откуда ты вообще взялась? Ишь, не местная будешь?
– Да, я…из города приехала.
– И что, ночевать негде совсем?
Женщина мониторит меня острым взглядом, видимо решая, можно ли вообще со мной связываться.
– Негде. Помогите с комнатой. Вы не думайте, я заплачу. Хорошо заплачу!
Достаю из рюкзака пачку купюр, и глаза женщины заметно округляются.
– Ничего