хлопает в ладоши. В голосе Саиды звучит жалость, когда она обращается ко мне:
– Мы не можем упустить этот шанс, Азраэль. Ты ведь понимаешь. Тебе нравится эта девушка, и ты пытаешься ее защитить, но я вынуждена признать правоту Исрафила. Иногда приходится идти на любые жертвы, которые от тебя требуются.
Для Нефертари это не означает ничего хорошего. Однако я понимаю Саиду и всего несколько недель назад думал так же, как и она. Отец Данте – единственный из множества мужчин, кого она любила, и королева стремится вернуться к нему. Как я ранее стремился к Нейт. Но все во мне противится тому факту, что платить за это желание заставят Нефертари.
– Я поговорю с Осирисом, – максимально миролюбивым тоном обещает Исида. – Он не станет торопить события, но все-таки страх за душу брата станет для девчонки стимулом. – Никто из собравшихся не возражает, хотя она и выжидает пару секунд. – Тогда я наконец-то могу принять ванну, – с довольным видом объявляет она. – Благодарю за прекрасное вино и приятную беседу. – Прежде чем я успеваю остановить, богиня поднимается и на наших глазах испаряется в воздухе.
– Предоставь это Сету, – предлагает Исрафил. – Никто не будет тебя винить, если ты не станешь этим заниматься.
– Почему у меня такое впечатление, будто ты желаешь этого больше всего?
Я всегда подозревал: он знает об исчезновении регалий больше, чем признает. Моисей – брат Рамзеса, а Исрафил и Рамзес II были очень близки. Пусть фараон и любил свою Великую царскую супругу, но с высшим ангелом они состояли в довольно тесных отношениях. После смерти Рамзеса Исрафил на сотни лет исчез со всех радаров, оплакивая его.
Данте, который сидит рядом с ним, не пропускает ни слова. Если не знать заранее, невозможно догадаться, что эти двое – пара. До сих пор я списывал это на то обстоятельство, что Данте – джинн и уважает чувства своего народа. Но это бред. Данте любит высшего ангела. Из-за этой любви он отказался от трона. А вот ангел не пошел бы ради него на подобную жертву.
– Хорошо. Значит, работайте вместе. И для него, и для тебя это шанс доказать, что вы раскаялись в своих ошибках. – Губы Исрафила сжимаются в тонкую линию.
Я презрительно фыркаю. Да как он смеет общаться со мной свысока!
Аполлон хлопает меня по плечу, не давая тем самым наброситься на Исрафила.
– Вернемся к вопросу с зацепкой. Этот момент с утерянным ремнем кажется мне странным. Возможно ли, что у вас с Осирисом есть пара секретов от других членов совета?
Аполлон не Зевс, но, как ни странно, Исрафил все равно терпит от него столь неприкрытый намек.
– Ты и вправду считаешь, что, знай я о ремне, давно бы уже не начал искать скипетр?
– Мне интересно, – медленно и очень задумчиво тянет Тор, – как вы вообще поняли, что подсказка приведет вас к скипетру.
В комнате повисает тишина, только Саида со звоном ставит свой бокал.
– В том изречении ничего об этом не написано, верно? – уточняет он.
– Нет, – отвечаю я.
– Тогда