у двери, намереваясь выйти из кабинета. Мышиный писк удивил его, и он обернулся и улыбнулся снова.
– Ну, обращайся, мелкая лейтенантка.
– Нас, мышей, напрасно недооценивают современники, – начала лекцию Степанида,– у народов древнего Средиземноморья общеприняты представления о прорицательном предназначении мышей и их хтоническом происхождении.
– Хто? Что? – переспросил Гургенов, явно не ожидая такой лекции.
– Ну…– замялась мышь, – многие цивилизации считали, что мыши имеют сакральный смысл и …
– Польза от вас есть? – прервал Степаниду Гургенов.
– Несомненная!
– Служи!
Гургенов хлопнул дверью и оставил обитателей кабинета Матузкова в молчании.
«Я бы могла рассказать, как мы погоду предсказываем, смерть, разрушения, войну, мор, голода, и болезни, – бурчала мышь, забираясь обратно за несгораемый шкаф, – но никто нас не воспринимает всерьёз. Мелкой лейтенанткой назвали, а, небось, в табели о рангах такого и чина не сыщешь».
Матузков мог бы объяснить Степаниде, что теперь вместо табели о рангах теперь действует система классных чинов, но Степанида уже скрылась из виду и нарочито шуршала. Домовой материализовался на сейфе и пристально посмотрел на Матузкова. Что-то было не так. То ли ветер зашумел за окном, предвещая ранее похолодание и отлёт журавлей. То ли Гургенов как-то легко разрешил всякой хвостатой хтони разгуливать по отделу.
– Иваныч, – осторожно шепнул домовой, – что-то не то. Отчего Гургенов не только слышал, но и понимал Степаниду? Отчего ты тоже с ней общаешься, а Берёзкин, скажем, нет?
Матузков пожал плечами, вместо него ответила мышь. Она шустро выскочила из-за сейфа и вскарабкалась по штанине следователя на стол.
– Со мной не то? Меня только что в мелкие лейтенантки произвёл самолично начальник милиции. Попрошу с уважением относиться.
– Тихо-тихо, – ласково погладил Матузков её по спинке, но Степанида не унималась.
– Разобраться тут со всеми надо. Кто тут нечисть, а кто служит бескорыстно, и… и… Вот дадут мне посмертный орден… Узнаете тогда!
Скупая мышиная слеза скатилась на ромашковый сарафан. Домовой потупился. Матузков не стал отвечать на обвинения Степаниды. Он подпёр кулаками подбородок и устремил свой взгляд в окно. Там качались верхушки тополей, над ними плыли кучевые облака, а запад темнел и предвещал непогоду. Наверное, неуверенность домового в завтрашнем дне, постепенно передавалась и ему, опытному следователю.
Глава 5. Появление Полупуда
В сердце каждого жителя кабинета Матузкова жила тревога и неуверенность. Домовой не мог понять, правильно ли он поступил, поселившись в отделе милиции, будет ли от него польза, не выгонят ли отсюда его поганым веником как нашкодившего кота. Матузков был загружен мелкими делами, точно ему специально не давали заниматься делом Плотникова, и от того досадовал и кручинился. А для Степаниды тревога имела вполне конкретный характер и материализовалась в виде приблудного кота.
Он поселился в отделе почти одновременно