признать», – писал Б.Б. Черепахин, – «что субъективное право не перестает существовать только из-за того, что оно потеряло свою принудительность. Необходимым условием такого бытия субъективного права при отпадении возможности принудительного осуществления является продолжающееся признание его существования государством, которое само по себе имеет первостепенное практическое значение»30.
Напротив, некоторые советские цивилисты и процессуалисты считали, что с истечением срока исковой давности управомоченный утрачивает не только возможность принудительного осуществления права, но и само субъективное право31. Их основной довод состоял в том, что поскольку праву как особому общественному явлению присуща специфическая особенность, заключающаяся в возможности его принудительного осуществления, постольку истечение срока исковой давности, погашая возможность принудительного осуществления субъективного права, погашает тем самым и само это право.
Как замечал В.П. Грибанов, если сторонники первой точки зрения встретились с трудностью при доказательстве сохранения субъективного гражданского права после истечения срока исковой давности, то сторонники второго мнения испытали достаточно затруднений при объяснении тех оснований, по которым субъективное право вновь возникает у бывшего управомоченного лица, при исполнении обязательства или при возврате ему вещи должником после истечения срока исковой давности32.
Исковая давность является институтом материального права, поэтому она должна характеризовать либо содержание, либо форму существования субъективного права. Как элемент содержания правоотношения исковая давность не может рассматриваться, поскольку любой срок всегда объективен, в отличие от прав и обязанностей участников. Поэтому её следует рассматривать как элемент формы правоотношения. При этом можно сделать вывод, что по истечении срока исковой давности обязательство становится натуральным, т. е. меняет форму. Этим объясняется одновременное прекращение первоначального права кредитора и возникновение нового права, но уже не обеспеченного возможностью государственного принуждения. Происходит своего рода новация, только не по соглашению сторон, а по воле закона, поскольку последний все же не освобождает должника от прежней обязанности, но облекает ее в иную форму.
Особого освещения требует вопрос влияния на динамику материального обязательственного правоотношения процессуальных норм. Казалось бы, после того, как вынесено решение суда, обязательство становится статичным, не способным к движению, отношения переходят в плоскость исполнения судебного акта, относящуюся к процессуальному праву. Однако это не так. В первую очередь, изменения могут происходить в субъектном составе, например, цессия, правопреемство и др. В этом случае судебный пристав-исполнитель в соответствии со ст. 52 Федерального закона «Об исполнительном производстве»