ещё тот зоопарк. Встречались и такие, которых я не мог опознать или сравнить с нашими животными. Змееподобные, умеющие раздувать шеи, как кобры, но они держались отдельно. О, был один крокодил, сам по себе, он всегда спал, когда выдавалась свободная минутка. Пара медведе-подобных, огромных, покрытых шерстью, обладала силой невероятной и была в уважении у всех, даже у надсмотрщиков. Все существа были мужского пола.
Всего нас было шестьдесят, может, чуть больше. Но я ни с кем не общался, сидел отдельно, и никто не обращал на меня внимания. Все звали меня дум-думом, я был местным дурачком, но пока меня такое положение устраивало. Я сидел и слушал, запоминал, что они говорят, учился, повторял каждое слово и понимал, что, если выучу их язык, это будет первым шагом к выживанию, а может, и к спасению.
Я был не просто носильщиком камня, а незаменимой затычкой, потому что не только таскал камни, но и помогал надсмотрщикам убираться в пещере, копал выгребные ямы, что-то переносил с места на место, и это было любимым развлечением охранников. Звероподобная банда состояла из тех ещё грязнуль: недоеденная пища, шкуры и шерсть после линьки – одним словом, беспорядок, и я сперва делал всё «на отвали», но потом понял, что лучше не спеша и качественно убираться в пещере, в которой прохладно, как будто тут работает кондиционер, чем впахивать на жаре.
Иногда меня отправляли работать на кухню к местному повару – сухому старику, больше похожему на ходячий скелет. Поначалу он пытался со мной общаться, но, поняв, что я не знаю языка, начал меня учить: брал миску или кувшин и проговаривал название, а я за ним повторял. Я узнал, чем нас кормили, это типа варёного зелёного гороха.
Мне приходилось носить воду в котёл из пещеры неподалёку и мыть его, начищая песком. Иногда мне доставалась лишняя миска этой каши. С водой тут не было проблем, воду разрешали пить без ограничения, всё-таки пустыня и жара, но вот что я узнал: вода из этой пещеры была холодная и не горькая, не как та, которая стояла в большом кувшине у нас.
А ещё старик научил меня собирать личинки с кустов и жарить их на камне или на веточке, и они были такие вкусные, хрустящие, как чипсы. От лагеря можно было отходить не больше, чем на километр, иначе боль, потеря сознания и подзатыльники от охранника. Но мне хватало и этого, я набирал много личинок – откуда они появлялись каждое утро на сухих ветках с маленькими листиками, не знаю.
Один раз, когда мы сидели после ужина со стариком и жарили личинки, к нам подошёл старший надзиратель. Они начали что-то обсуждать, как я понял, касающееся меня. Потому что старший неоднократно показывал на меня дубинкой и называл моё новое имя Дум-дум. Я заметил, что старик общается с охранником, не боясь его, а тот со стариком – с уважением. Так они говорили минут двадцать, и старший, посмотрев на меня и на старика, с чем-то согласился и пошёл в лагерь, а старик с улыбкой, трогая свою длинную белую бороду, довольно улыбался. И потом он сказал: «Всё будет хорошо, Дум-дум», а меня удивило, что я его понял.
Шло время, большую