не было ни смысла, ни пользы, ни сюжета.
Когда деньги стали заканчиваться, Алисе пришло в голову вернуться к работе. Она уже два месяца находилась в отпуске за свой счет. Тимур все понимал и никуда не торопил. И все же, недавно написал ей многозначительное сообщение с запоздалыми соболезнованиями и приглашением вернуться. Мол, работа помогает отвлечься, ребята тут будут рады, у нас много интересных проектов, и так далее. Алиса ничего не ответила и решила начать с короткой тайной вылазки в кафе возле офиса. Просто попробовать снова побыть в месте, где еще есть другие люди. А вдруг у нее начнется истерика? Вдруг она будет бесконтрольно плакать? Это нужно было проверить заранее, перед выходом на работу. И вот она сидела на террасе, в кафе на Белой площади с чашкой капучино, как в засаде.
Вокруг возвышались бизнес-центры. И несмотря на то, что на улице вовсю цвело лето, они напомнили Алисе айсберги. Дима как-то показывал ей такие на каком-то видео про белых медведей. Приближалось время обеда, и Алиса надела большие черные очки – не хватало только встретить жизнерадостных коллег, которые спешили на обед.
«Может быть, действительно пора выйти на работу?» – отозвался Дима в ее голове. О да, он бы посоветовал именно это. Работа и спорт были Диминым лекарством от всех болезней. Тяжело вставать по утрам – сделай зарядку. Депрессия – прогуляйся пешком или сходи на пробежку. Грустно – поработай на любимой работе, почувствуй, как ты нужен миру.
«Я не хочу на работу,» – ответила она Диме. Пожалуй, это было ее единственный упрек мужу. Несколько раз она пыталась уйти и найти себе новое место. Но освоение новой профессии чаще всего требовало либо нового обучения, либо перехода на более низкооплачиваемую должность, а Дима никогда не мог ее подстраховать. Они так и не обзавелись финансовой подушкой на квартиру, на ребенка или на машину. Дима не умел копить, впрочем, как и не особо умел зарабатывать. Будь у Алисы любимая работа, ее бы ничуть это не тяготило. Но в особенно тяжелые периоды, возвращаясь с очередного объекта, она мысленно жалела, что не может просто уволиться и дать себе время. Протестировать домашнюю духовку и заняться выпеканием маффинов, например. А может быть, завести тик ток? Или пройти курсы фотографии? Все это хорошо, но Дима никогда не давал ей шанса, чтобы решиться на такие перемены. Поэтому она и отвлекалась заметками и рассказами – они ничего не требуют от тебя, кроме ручки с бумагой или ноутбука.
И все же, при всех его недостатках, Дима не был плохим мужем. Она любила Диму. Он совсем не заслужил смерти, а она убила его дважды: сначала, когда описала в книге смерть его прототипа, а потом, когда накричала и отпустила из дома в последний вечер его жизни. Чувство вины пожирало ее изнутри, как паразит, как яд, как кислота. Ее не оставляло ощущение, что она сама недостаточно верила в Диму и потому убила его на страницах своего рассказа. Что было бы, если бы поверила? Может быть, погиб бы не ее муж, а Роман Баженов?
«Так перепиши свою рукопись,» – предложил