выступления вы сразу же заснете, – пообещала Елена. – Анжелино сопрано унесет вас далеко за пределы вселенной и подарит ощущение всеобщего счастья. Обязательно приходите в ресторан, – она вдруг понизила голос. – Вы будете во власти ля диез минор.
Не веря в происходящее, я зашел в лифт и стал подниматься на четвертый этаж, где как объяснила Елена, находился мой двести четырнадцатый номер. Выйдя из дверей лифта, я пошел по ковровой дорожке, чувствуя, как доселе незнакомые чувства зарождаются в моей груди.
Взглянув по сторонам, я увидел картины. На одной был изображен стол с желтыми дыням. На другой полуобнаженная женщина, стыдливо прикрывающая грудь. На третьей розовый закат и маленькая, едва приметная лодка с рыбаком. Я немного постоял, посмотрел в лицо этой стыдливой женщины.
Была ли между ней и художником какая-то связь? Несомненно. Далее я обратил внимание на пышно разросшиеся зеленые растения, велюровые кресла, стеклянные столики с журналами и пепельницами.
Мои уши невольно прислушивались к звукам. Мне казалось, что в каждом номере лежат мужчины и женщины. Они убежали от своих жен и мужей, чтобы пить шампанское и прелюбодействовать. Ну а что еще можно делать в гостинице?
Наконец я дошел до своего номера. Мои руки дрожали. Впервые я оказался возле незнакомой двери, от которой у меня был ключ! Более того, я впервые заплатил за номер, в котором мне предстояло провести целую ночь!
Открыв дверь, я зачем-то посмотрел по сторонам и, убедившись, что за мной никто не наблюдает, переступил порог. Пройдясь вдоль комнаты, я остановился у окна. Плотные тяжелые шторы отделяли меня от остального мира.
Интересно, подумал я. Еще вчера у меня была обычная жизнь обычного человека, который вставал рано утром и шел на работу. Вечером приходил домой. Мыл руки, надевал трикушку, доставал из холодильника сковородку. Смотрел на жену.
А сегодня все по-другому. Нет плиты. Нет жены. Нет сковородки. Стоя за шторами, я смотрел вниз и видел, как из книжного магазина выходят люди и неторопливо идут по улице…
Я не предупредил Зину. Не позвонил. А зачем? Я собака. Она же мне место нашла на софе! В номере было тихо. Под ногами лежал темно бордовый настил. Над большой кроватью висела картина. На ней была нарисована площадь, вымощенная брусчаткой, как будто бы мокрая, после дождя.
Затем я увидел чье-то милое личико. Оно выглядывало из коляски, запряженной породистой белой лошадью. Барышня была прехорошенькой. Она протянула руку, как будто бы хотела дотронуться до клоуна в полосатой шапке, который ходил колесом и как будто бы веселил народ.
Была ли связь между ними? Несомненно. Он смотрел на нее грустными глазами, хотя его лицо украшала широкая красная улыбка. Что-то было в этой картине.… Какая-то печаль. Земная, человеческая, обреченная. Он ее любит, а она? А она любит себя и хочет всего лишь развлечься.
Скорее всего, у этой дамочки был муж. Старый, богатый и скучный. Постояв немного, я в задумчивости прошелся в ванную комнату и был очень удовлетворен