март – третий месяц года. Стало быть, если записать месяц перед датой, получится 3,14 – а это и есть так называемое число пи, которое используют в математике, когда надо рассчитать площадь круга или длину окружности. Такое Орест должен бы знать, ведь он помешан на математике.
Но я надеялась, что он помнит другое: сегодня к тому же мой день рождения.
Я закрыла балконную дверь. Орест – мой сосед и одноклассник, но после всего, что мы прошли вместе, я чувствовала: он для меня уже нечто большее. Типа двоюродного брата. Человек, от которого ожидаешь, что ему на тебя не наплевать.
Кроме того, я должна рассказать ему нечто исключительно важное.
В десятый раз за этот день я выдвинула средний ящик своего старого кособокого стола. Там, в потрепанной бумажной папке, лежал самый загадочный предмет, когда-либо существовавший на земле. Или уж по крайней мере здесь, в Леруме.
Накануне вечером, когда я, удобно устроившись в кровати, перечитывала третью часть «Гарри Поттера» – наверное, в седьмой раз, – мне вдруг показалось, что Стрела времени начала двигаться. Чтобы всегда чувствовать, что она здесь, рядом, я обычно ношу ее на шее. Тем более что Стрела прекрасно подошла к цепочке, той самой, подаренной папой, с кулоном в виде рыбок.
Кожей я ощутила, как Стрела времени стала нагреваться и почти обожгла меня. Сняв цепочку, я уставилась на Стрелу. Она была горячая и светилась! Готова поклясться, что так оно и было: от нее исходило слабое зеленое свечение. И когда я держала ее перед собой на цепочке, позволив ей свободно раскачиваться, она повернулась в определенную сторону. На этот раз не в сторону центра, а наоборот – в сторону улицы. В какую-то точку под моим окном.
Я соскочила с кровати; секунды мне хватило, чтобы слететь вниз по лестнице. Засунув ноги в кроссовки, я выскочила за дверь и понеслась, не раздумывая, в ту сторону, куда указывала Стрела времени.
А указывала она прямо на дом Ореста.
Сперва я увидела только тень. Плотную настороженную темноту у колючих кустов вдоль дорожки к дому. «Это просто тень, ничего особенного, – успела подумать я. – Просто свет фонаря кажется в сумерках таким призрачным и ветер колышет ветки, пробуждая странные тени». Я бежала к дому Ореста, слякоть так и разлеталась из-под кроссовок.
И тут тень двинулась мне навстречу.
Я замерла на месте, и сердце забилось где-то в горле, затрепетало, как до смерти перепуганная птичка.
Тень быстро подошла ко мне, приобрела человеческие очертания, протянула руку и, крепко схватив меня за локоть, прошипела:
– Стой!
Я попыталась вырваться, но рука сжала меня крепче и голос прошептал:
– Это же я, Месина!
Словно от этого я перестану бояться.
Она стояла передо мной: по-прежнему всего лишь тень и голос, лица в темноте было не разглядеть. Я посмотрела на окно Ореста. А если закричать – вдруг он услышит меня? Но окно темное и угрюмое. Свет не горел нигде в доме. Похоже, у них никого не было.
– Чего… чего ты хочешь? – прохрипела я, вырвавшись из ее хватки. Стрелу времени я поспешно засунула в карман и постаралась расправить плечи, но мой голос, увы, прозвучал испуганно и неуверенно. Действительно ли это Месина?
Зимой, водя за нос Ореста, она тоже все время держалась в тени, так что я не успела ее толком разглядеть. Запомнила только хрипловатый смех и насмешливый голос, спрашивавший, правда ли Орест – избранный ребенок. Долгими темными вечерами я думала о ней и содрогалась при мысли, что она бродит где-то рядом; она казалась мне каким-то страшилищем, большим и зловещим.
Но сейчас, когда она наконец вышла из тени и оказалась в свете фонаря, висевшего на столбе перед домом Ореста, я увидела, что мы с ней почти одного роста.
Лицо у нее маленькое и узкое. Волосы с одной стороны пострижены совсем коротко, с другой гораздо длиннее. Крутая прическа – как раз для того, кто хочет выглядеть грозно. Руки в карманах большой куртки – такая чем-то напоминает солдатскую форму и тоже выглядит грозно. Но глаза у Месины были совсем не злые. Скорее… напуганные? Она быстро огляделась по сторонам, направо и налево, словно кого-то искала.
Лицо у нее казалось таким же одиноким, как на старой фотографии, висевшей на стене в школе, где я увидела ее в первый раз. Одинокая среди чужих улыбок.
Я почувствовала, как мой страх почти улетучился.
По крайней мере настолько, чтобы голос у меня зазвучал увереннее.
– Чего ты хочешь? – снова спросила я.
– Поговорить, – ответила она. – Ты ведь можешь меня выслушать!
Выслушать? Все, что я знаю о Месине, – что она лжет, похищает людей, ворует и отбирает чужие вещи и на нее ни в чем нельзя полагаться. С какой стати мне ее слушать?
Я медленно отступала обратно к дому, шаг за шагом по размокшей дорожке. Но Месина шла за мной, делая такие же точно шаги вперед, как я – назад. Поэтому расстояние между нами оставалось чуть меньше, чем мне бы того хотелось.
– Я хочу просто поговорить с тобой, – произнесла