я. Обидно же.
– Да ладно, – примирительно проговаривает Лин, – иди сюда, блондочка, я тебя пожалею. Садись на диван. Не плачь. Чем бы мордочку твою вытереть?
Я осторожно, зубами, вытягиваю из его кармана платок. В самом деле, пусть вытирает.
– А это идея! – оживленно так заявляет Николай. – Вот, смотри. Ты, Лин, выходишь в зал и заявляешь о том, что у тебя волшебная кошка. К примеру, в руках у тебя воздушные шарики. Ай, потом объясню, что это такое. И ты, загадочно так улыбаясь, говоришь:
– Ханночка, возьми, пожалуйста, у меня из рук синий шарик и отнеси его… Кому мне его отнести, господа? Допустим, тебе предлагают, кому. И тогда твоя киса берет шарик в зубы и торжественно, с поклоном, вручает его нужному человеку. Потом, допустим, Лин предлагает кошке взять что-нибудь у этого человека, или кого другого что-нибудь сложное и принести ему. Ну и так далее. Вам нужно будет показать что-то такое, что другие кошки не умеют! Какой-то редкостный уровень понимания животного, прости, Ханна, и человека. Народ это оценит. Да вам даже костюмы концертные не нужны! Ханна и так хороша, а Лин пусть наденет то, в чем сюда прибыл.
Лин, которого перспектива вновь облачиться в привычную для него одежду (в последнее время он разгуливал в явно великоватой ему рубашке Николая и его же странных каких-то штанах) явно радует, широко улыбается. Дурачок. Лучше бы он еще раз подумал о том, как это выступление сочетается с нашим статусом. Впрочем, надеюсь, никто об этом не узнает. Я, я с каким-то шариком в зубах! На потеху публике! Балаганные актеры, какой кошмар!
Вскоре Николай приводит нас к, как он выразился, менеджеру, Алексею Дмитриевичу. Руководителю, как я понимаю. Сам поход в это место ничего, кроме дрожи, у меня не вызывает. Лин тоже всю дорогу краснел и бледнел. Похоже, большая часть его сил уходила на то, чтобы не вырваться из рук удерживающего его Николая и не спрятаться где-нибудь в кустах, дрожа и поскуливая. Все же, чужой мир – это нечто. Особенно такой странный и шумный.
Помещение, в которое нас привели, не имело окон, и это чем-то радовало. Во всяком случае, мы с княжичем были избавлены от необходимости наблюдать за всякими движущимися гадостями, обонять их запах и слышать шум. Нас встретил человек – высокий, худой, коротко стриженый. В очках. Николай представил его как Алексея Дмитриевича.
Мы с Лином худо-бедно продемонстрировали свои умения. На лице человека особый восторг не отразился.
– Что ж, – медленно проговаривает он, дождавшись того момента, как я с разбегу запрыгиваю Лину на плечо, – не театр Куклачева, но, в принципе, сгодится.
Николай сияет в ответ и начинает увлеченно обговаривать с Алексеем Дмитриевичем размер гонорара. Мы с Лином, слегка испуганные, стоим в сторонке и стараемся ничего не трогать. Нет, я бы, может, и прогулялась немного, только Лин невежливо встряхивает меня за шкирку и шипит что-то о необходимости соблюдать осторожность. Лучше бы он таким осторожным был, когда заклятье на меня накладывал. Мажонок.
Наконец, Николай радостно произносит:
– Договорились!
И, улыбаясь, смотрит на нас.
– Ну