их развеять.
Бен встает. Теперь, когда я босиком, он возвышается надо мной как темная тень, заслоняющая весь свет.
Воздух дрожит от напряжения. Бен идет ко мне, а я отступаю назад.
– Бен, – зовет его кто-то.
Я резко поворачиваю голову и только теперь замечаю еще четырех человек. Его друг идет к нам. Это тот парень, который вывел меня из подвала прошлой ночью. окидывает меня в равной степени любопытным и настороженным, но не злым взглядом.
– Я не думаю…
– Если бы я хотел твоего совета, Лео, я бы о нем попросил, – отрывисто говорит Бен. Лео останавливается и прислоняется к колонне посреди большой комнаты без перегородок. – Это наше со Светлячком дело.
Он так насмешливо произносит мое прозвище, что мне становится больно. Раньше Бен никогда так со мной не говорил, и я не понимаю, почему он сейчас так стремится уколоть меня. Ясно, что для него это всего лишь связь на одну ночь, и не то чтобы у меня были какие-то большие ожидания. Я живу в Чикаго, а он… а он черт знает где. Я вовсе не предвкушала прогулок рука об руку на закате, но ожидала уважения и что мы хотя бы расстанемся друзьями.
Это все чушь собачья, и он не имеет права меня унижать.
К моей груди и шее приливает жар, но я прекращаю пятиться, поднимаю подбородок и устремляю на Бена собственный убийственный взгляд. Да пошел он. Ему не удастся меня запугать. Особенно после того, что у нас было прошлой ночью.
– Тогда просвети меня, – шиплю я. – Раз уж ты такая большая шишка.
На его красивом лице танцует мерзкая усмешка.
– Ты все та же маленькая девочка, пытаешься вписаться в мир, которому не принадлежишь.
Он знает, что это жестокий удар, эти слова проникают глубоко и ранят в самое сердце.
– Ты ничего обо мне не знаешь. О том, какая я сейчас.
Он подходит прямо ко мне и сверлит холодными глазами, лишенными всего человеческого.
– Я знаю, что ты глупая девочка, которая угодила в львиное логово. Скажи, что бы ты делала, если бы я не оказался там прошлой ночью?
Я ловлю ртом воздух и не могу ничего ответить, потому что, по правде говоря, у меня не было выбора, и мы оба это знаем. Мой гнев немного стихает, когда я вспоминаю, как он спас меня.
– Спасибо, что спас меня, – говорю я, потому что, кажется, ночью я его так и не поблагодарила.
Он фыркает.
– Ты меня уже отблагодарила.
Я хмурюсь, потому что не помню, чтобы такое говорила.
На его лицо возвращается грубая усмешка.
– Поблагодарила своей тугой киской и девственной задницей.
Мои щеки вспыхивают, гнев возвращается с десятикратной силой. Как смеет он говорить мне такое, особенно перед друзьями?
– Пошел в жопу, Бен.
– Уже был там, Светлячок, и там нет ничего такого незабываемого.
Мои глаза щиплет от слез, нижняя губа дрожит. Грудь пронзает боль – его слова слишком остры.
– Вот она, – Бен крепко сжимает мой подбородок. – Ранимая девочка, которая так отчаянно хочет быть любимой.
Он