Я тоже украдкой осмотрелась, наслаждаясь видом. Впрочем, гостю он, верно, пришелся не по душе, лицо его так и осталось бледным. Я беззастенчиво отодвинула Совия с дороги и сунула его чахоточному приятелю под нос пузырек с едким зельем – купец, у которого я его нашла, сказал, что называется оно нашатырь. После того как гость прочихался и поименно вспомнил всех богов, начиная с Вельнаса[11], я взяла корзину, где уже лежали инструменты, и грозно вопросила:
– Ну?!
– Его отца укусил нетопырь. В шею, вот тут.
– На себе не показывай, – суеверно прикрикнула на Лиса. Белобрысым ураганом пронеслась по комнатке, собирая необходимые травы. Приятель Совия, услышав мои слова, замахал рукой возле шеи и сплюнул через левое плечо.
Надеюсь, не на мои чистые полы.
Собрав все нужное, я сняла с крючка плащ и кивнула:
– Ведите к раненому.
По пути Совий тихо рассказывал мне, как отец бледного парня умудрился налететь на нетопыря. Я уже знала, что приреченцы каждую седмицу прочесывают окрестности в поисках притаившихся навьих тварей. В этот раз они нашли целое гнездо нечисти. Василий убил детеныша, а озверевшая мать пробилась-таки сквозь все заслоны и вырвала кусок плоти из шеи печника. Чудо, что немного промахнулась. Вот только яд нетопыря вполне способен довершить начатое в ближайшие часы.
В отличие от Марьяны, этот недужный в постели не валялся, хотя от опасной раны близ яремной вены уже потекли синие ниточки отравы. Старик сидел прямо, широко расставив ноги и придерживая одной рукой наспех наложенную повязку. Вторая лежала на колене, пальцы были сжаты в кулак, костяшки побелели. Я втянула носом воздух и узнала запахи календулы и подорожника. Неплохо, но слишком слабо для таких повреждений.
Его терзает боль.
– Пошла вон, – с порога, не глядя на меня, гаркнул старик.
Из-за моей спины выглянул парень, чье имя я так и не удосужилась спросить.
– Батя…
– И ты вместе с ней катись! – проревел старик и закашлялся. Сплюнул кровью, отер губы и посмотрел на ладонь. – Сами сладим. А нет, так пойду к богам в чистой рубахе! Еще не хватало портить нитку, якшаясь с ведьмой.
Я с трудом подавила желание послать мерзкого старика подальше, хоть в саму Навь. Меня остановил ровный голос Совия:
– Василий, не глупи. Без помощи знахаря ты не выживешь, и тебе самому о том известно.
– Помолчи, щенок, тебя никто не спрашивал, – грубо оборвал Лиса старик. – Сам уже испачкался, других не порть. Богуяр, отойди от него! Сколько раз говорил тебе, не смей с этим лаумовым отродьем дело иметь. Иди спать. Утром потолкуем.
Ба, так Лиса тут тоже не все любят? Я искоса глянула на Совия, невольно ему сочувствуя. Жить с клеймом лаумова отродья – то еще развлечение. Мне, рагане, об этом известно как никому иному. Но Совию должно быть еще обиднее. Обычных людей эти слова жгут похлеще крапивы. Ведь ими бросаются, когда намекают, что человек с навьими тварями путается, служит им в обмен на золото или исполнение желаний.