кто-то вернется, а я здесь! – с тревогой в душе подумал Мирон. – Должно быть, это хижина лесника. Стук его топора я слышал прошлой ночью».
Мирон приблизился к свече, что одиноко горела в углу дома. Огонек был непоколебим. В мерцающем свете блистала икона Богоматери. Капля пота скатилась по виску, сорвалась со щеки и упала на изображение. Мирон взял дощатую икону и вгляделся в лик Божьей Матери. Истертая в широких полях, местами выцветшая до черноты, она пугала и в то же время завораживала. Контуры на холсте были прорисованы четко, что виделось даже под истрескавшейся краской. Святой лик выглядел живо, смотрел в глаза и будто бы выискивал за душой всю грязь. Должно быть, иконописец, работавший над этим творением, был щедро вознагражден.
Позолотная пыль осталась на подушечках пальцев. Мирон удивленно растер ее.
«Восемнадцатый век, если не старше, – подумал он. – Я однажды видел что-то похожее. Та икона хорошо стоила!»
В это мгновение из леса донесся протяжный стон, напоминающий предсмертный. Деревья зашелестели листвой. Что-то или кто-то приближался к хижине. Мирон замельтешил зрачками. Голова как сито – ни единой мысли. Древесный треск становился громче, но и он казался шорохом в сравнении с бездушным мычанием, давящим на сознание.
Мирон схватил икону и ринулся из жуткой обители. Он мчался без оглядки, спотыкался, падал, вставал и снова бежал. И пусть не знал, куда ноги его приведут, – он был уверен, что эти места чертовски опасны.
Преодолев несколько сотен метров, он ощутил легкое жжение в груди. Перед глазами стояла пелена. Мирон оперся о дерево и обернулся. Река Чертовская – та самая, которую минутами ранее найти не удавалось! Впереди знакомая тропа и зарубы на деревьях. Он пошел по ним и через час уже был на месте, в Чертовом городище. Леся и Кирилл бросились к нему. Через белизну их взволнованных лиц пробивался румянец. Юля рыдала, сидя на камне, а Толик рядом с ней без устали щелкал пальцами.
– Где ты пропадал?! – с гневом в голосе спросила Леся.
Мирон двух слов связать не мог, язык точно онемел. Ноги выли от усталости, а руки тряслись.
– Мы тебя всю ночь искали, дружище, – обеспокоенно сказал Кирилл и протянул бутылку водки. – Выпей, полегчает.
Над лесом поднималось солнце. Мирона, казалось, не было несколько минут, но в реальности – намного дольше.
Закрытое сообщество
Между двух пресных пятиэтажек стоял примечательный ступенчатый дом, построенный в конце восемнадцатого века, о чем говорила гравировка на медной табличке слева от входа. Бордовые стены в неказистом районе Подмосковья выделялись на фоне архитектурной импотенции, высокие белые колонны держали массивный козырек, шесть арочных окон на втором этаже отражали оранжевый свет вечерних фонарей, утопающих в февральских сугробах, стянутых к фасаду здания, казалось, со всей улицы. Четыре широкие ступени вели к двустворчатой деревянной двери с волнистыми бронзовыми ручками и вырезанными на филенках изображениями всадников.