сходу. Подобные чувства рождаются в зале ожидания вокзала или аэропорта, когда рейс задерживают на неопределённое время: уезжать-то изначально не хотелось, но обстоятельства сложились непреодолимые, и вот, унылая до сведения скул маета изводит душу подвешенного между небом и землёй бедолаги, который и рад бы уже разрубить этот гордиев узел – пусть с кровью, пусть как! – но, опять же, обстоятельства… Стало тоскливо. Да, наверное, именно таким и должен быть он – дух тоски и тревоги, что поднимался сейчас из кромешного подземного мрака: вязким и кисловатым, наполняющим тяжестью сердце…
– Ну-у… Это… – прервал размышления Марта старик-маг – он стоял вальяжно, по-хозяйски привалившись к валуну, словно к голове только что поверженного лично им чудовища. – Кому-то, значит, придётся… – и, скривив физиономию, указал кивком на тёмное жерло пещеры.
Затем Магуш обратил лицо к пастуху и смерил того откровенно критическим взглядом.
Март и сам понимал: с размерами Малика соваться в насилу раскупоренное ими бутылочное горлышко – всё равно что вернуть на прежнее место валун. Старик же, хотя и достаточно худ, чтобы пролезть даже в более тесный лаз, однако сам на ладан дышит: упаси бог, окочурится прямо там, под землёй, и могилу копать не надо…
Старик уставился на Марта и подвигал губами, будто едва удерживал попавшую в рот беспокойную муху. Март вздохнул, развязал пояс, скинул козью шкуру. Считанные часы назад он и представить не мог, что будет вылезать из неё с такой неохотой.
– Это тоже снимай, – показал Магуш на куртку, – наверняка порвёшь. Или, чего хуже, застрянешь…
***
Подсвечивая себе факелом, Март склонился над пещерой – хотя бы примерно представить, что ждёт его там. И поёжился: лаз был слишком узким, не позволяя толком разглядеть хоть что-то, да и жидковатый свет быстро терялся, не достигая дна каменной кишки. А может, и не было его вовсе – дна…
– А если… позвать? – с затаённой надеждой обернулся Март к старику – тот, деловито пыхтя, обвязывал щиколотку юноши верёвкой, другой конец которой вручил Малику.
– Кого позвать? – не понял маг. – А-а, пастуха, что ль? Ну да… Точно, точно… – и заскрипел натужно, изо всех своих птичьих сил затягивая узел: – Уж это… ых-х… обязательно…
Закончив, он отдышался и утёр со лба несуществующий пот. Подёргал верёвку, проверяя связку на крепость, при этом нимало не жалея охваченной петлёй Мартовой ноги.
– Это уж обязательно… – повторил удовлетворённо. – Вот проберёшься поглубже – и сразу начинай звать! «Максуд» – запомнил? Максу-у-д! – тихо прогудел он, раструбом приложив ладони ко рту. – Вот так. Когда потерянный услышит зов, он спросит: «Кто зовёт?» Тогда ты…
– Да какая ему разница, кто явился его спасать?! – нервно отрезал Март: неприятное чувство уже облизывало ознобом спину, колючей ватой набивало ноги…
– Ну откуда же Максуд узнает, что ты пришёл помочь? – искренне удивился старик, и Март, глядя в его наивные глаза, отчего-то почувствовал стыд. – Он ведь тебя не увидит даже