с защитой жизни, здоровья, чести и достоинства человека»67, исходил из достаточности признания обвиняемого («царицы доказательств») для постановления приговора. В юридической литературе на этот счет отмечается, что «стремление к истине в рамках уголовного процесса не всегда обеспечивало действительное ее достижение и часто оборачивалось злом как для отдельных людей, так и для общества в целом»68. С указанным высказыванием трудно не согласиться, поскольку нормативное требование достижения истины по каждому уголовному делу в правоприменительной деятельности приводит к встречающимся на практике случаям применения к обвиняемым незаконных методов ведения расследования, «выбивания» показаний, фальсификации доказательств69.
Связь между нацеленностью уголовного судопроизводства на достижение объективной истины и практическим стремлением конкретных правоприменителей к получению признания обвиняемого совершенно очевидна. Показания обвиняемого, в которых он признает свою вину в совершении инкриминируемого ему преступления, представляются наиболее весомым доводом в пользу того, что уголовное дело раскрыто, виновный изобличен и истина установлена (иначе зачем лицу, действительно непричастному к совершению преступления, заявлять о своей виновности, подчиняя себя тем самым обязанности подвергнуться определенным лишениям, ограничениям, связанным с уголовным наказанием). Если уж в условиях добровольности признания обвиняемого достижение истины не гарантируется (может иметь место заведомый самооговор), достоверность установления обстоятельств, соответствующих объективной действительности, когда признание было вынужденным, тем более находится под угрозой. Собственноручные признания обвиняемого, записанные под диктовку следователя (дознавателя) с учетом сведений, полученных из других собранных по делу доказательств, иногда после длительных изнуряющих допросов, в отсутствии защитника (но в присутствии понятых, протоколы допроса которых в последующем используются в качестве самостоятельных доказательств виновности обвиняемого), с применением физического насилия, создают только видимость достижения объективной истины, так как отражают и соответствуют исключительно версии обвинения. Только в условиях приоритета прав личности, признания их самостоятельной ценностью, защищаемой в том числе уголовно-процессуальными средствами, стремление государственных органов и должностных лиц, ответственных за полное, всестороннее и объективное установление всех обстоятельств по делу, будет направлено на получение всей необходимой совокупности доказательств по делу, а признание обвиняемого может занять место доказательства, действительно не имеющего особого приоритетного значения по сравнению с другими доказательствами70.
В состязательно организованном уголовном процессе суд, не выступая ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты, исследует представленные сторонами,