повального обыска, по результатам которого обвиняемый мог быть либо брошен в тюрьму на пожизненный срок (если его называли «лихим человеком»), либо отпущен на свободу под «крепкую поруку», т. е. поручительство авторитетных в обществе людей (если обвиняемого называли «добрым человеком»). Таким образом, в этот период по некоторым категориям дел об особо опасных преступлениях признание обвиняемого приобрело значение главного доказательства, получение которого под пыткой должно было предшествовать всем остальным способам расследования дела (ст. 56, 57 Судебника 1550 г.). Отсутствие признания обвиняемым своей вины могло спасти последнего от смерти ценой пожизненного тюремного заключения. В то же время по делам о разбоях при наличии доказательств виновности, полученных на очной ставке и во время повального обыска «с доводом» (с представлением улик), могли быть признаны виновными и казнены даже те обвиняемые, которые не подтвердили своей вины («не учнут, пытаны на себя и на товарищев своих говорити вразбоех»8).
Процесс усиления государственной (царской) власти в период с конца XVI до начала XVII в. характеризуется расширением сферы применения розыскного порядка судопроизводства. Соборное уложение 1649 г. сохраняет обвинительный порядок разрешения уголовных дел, для которого добровольное признание обвиняемого считалось полным доказательством виновности. Так же, как и по Судебнику 1550 г., в случае частичного признания обвиняемыми своей вины предписывалось в этой части вынести решение сообразно с тем, «в чем они начнут винится»; в остальной части дело надлежало рассматривать «по суду же, до чего доведется» (ст. 136). В случае добровольного признания обвиняемым претензий истца (равно как и в случае молчания обвиняемого) в самом начале судебного разбирательства (ст. 101) суд был вправе вынести решение в пользу истца («того ответчика без суда обвините»). В то же время Уложение, отказавшись от проведения судебных поединков (поле), для установления истины в обвинительном процессе допускало использование по усмотрению суда обыска, что отражало розыскное начало.
Дела о грабежах, кражах, убийствах, когда разбойник или тать были пойманы с поличным либо облихованы на повальном обыске, либо оговорены «язычной молкой» (во время пытки. – С. К.), были отнесены к ведению Разбойного приказа, в подчинении которого находились все губные старосты и целовальники, т. е. административные органы, осуществлявшие розыск, суд и исполнение наказания. Особый порядок расследования и разрешения вышеуказанных дел, так же как и ранее, требовал получения от обвиняемого под пыткой собственного признания. Уложение 1649 г. по сравнению с Судебниками расширило круг дел, по которым проведение пытки являлось обязательным, предусмотрев вместе с тем и иные, помимо смертной казни, виды наказания. Вор, сознавшийся под пыткой в совершении кражи впервые и без убийства, подвергался «торговой казни» (битье кнутом), тюремному заключению на два года, отрезанию левого уха, а его имущество переходило