заколдован. Никто кроме тебя ничего здесь не прочитает.
– Даже маг?
– Даже маг.
Я закусила кончик пера. Эмоции зашкаливали. Голова шла кругом, столько мыслей, вопросов роились в ней. Возмущённый внутренний голос заявлял: «Не верь ему! Он колдун. Он виноват во всём, что с тобой случилось! Сейчас были бы живы мама и папа, если б он не сделал того, что сделал». Другой голос предупреждал: «Это опасно. Тебе же говорили, что у него к тебе чисто научный интерес, и одержим он не тобой, а проектами. Попадёшься на крючок, и неизвестно, куда это тебя приведёт!» Третья часть меня боялась показаться глупой, боялась ошибиться. Четвёртая…
И я написала:
– А тебя там покормили?
Пауза.
– Со мной всё в порядке, но спасибо. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, это мой долг – тебя защищать, – проступили в ответ алые буквы.
– Но ты прогнал меня.
– Я знал, что окажусь под арестом.
– Я тоже под арестом.
– Как?!
– Под домашним, в своей комнате. Форси мне не верит, думает, что я шпионка из Данрадо.
– Отлично, что ты сказала. Теперь поверит.
– Что ты хочешь сделать?
– Тебе не надо знать. – Он подумал и добавил: – Спокойно восприми эти дни как отдых. Ложись спать, уже поздно.
– … А ты вообще спишь?
– Мало.
– Почему?
– Мне достаточно трёх часов.
– Ты не человек?
– Я маг.
– Всё-таки это очень странно: почти десять лет слушать о том, что маги – самые опасные существа на свете, а потом оказаться среди них. И сама я – тоже маг, никак не привыкну.
– Это пройдёт. Если человеку каждый день повторять в ухо, что он баран, однажды он заблеет. Но ты маг, и будешь очень сильной, ты уже сильнее многих: отлично справилась со штогринами. Тебе есть чем гордиться.
Я закусила губу и задумалась, а потом всё же написала:
– На самом деле я не очень этого хочу.
– Чего же ты хочешь?
– Просто быть счастливой.
– А разве ты не чувствуешь себя счастливой, когда летаешь на виверне? Я видел твои глаза, ты вся сияла.
– Чувствую. Но… это другое.
– Что же тогда?
Я хотела было сказать о том, что когда долго одна-одинёшенька на свете, самое большое счастье – иметь родного человека рядом. Чтобы тебя не отталкивали, а встречали с радостью; спрашивали, как ты, просто согрели чаю, когда ты замёрзла, чтобы кому-то было не всё равно. Счастье – это любовь.
Вместо этого я размашисто написала:
– Я потом расскажу тебе. Сейчас правда уже поздно.
– Спокойной ночи! Ничего не бойся! – ответил он.
И вместе с последним восклицательным знаком строки в обратном порядке начали быстро исчезать со страниц.
– Стой! Стой! Стой! – воскликнула я, но тонкая книжица в красной обложке была пуста.
Страницы тоже погасли, стали обычными, словно никто и не писал