мол, не пойдем пешими и конными не поедем, а хотим, чтобы вы вознесли нас на Гору на своих плечах в ладье нашей.
Свенельд выслушал их и поклонился низко, коснувшись рукой земли.
– Что ж, нам неволя; Игорь наш убит, а княгиня хочет замуж за вашего князя.
Он подал знак, и тут же сильные кмети подошли к ладье гурьбой, стали поднимать ее да раскачивать.
Древлянские старосты сперва даже испугались, хватались за борта да друг за дружку, чтобы не упасть. Но варяги и русичи были умелыми, им не единожды приходилось таскать волоком и на себе суда, когда пороги днепровские проходили. Вот и осилили, подняли на крепкие плечи ладью, столпились по бокам ее, поддерживая за осмоленные, посаженные внахлест доски насады.
Теперь древляне уже смеялись. Они все были мужи именитые и уважаемые, а вот катают их, будто девок на качелях на Масленицу. Несут неспешно по извивающемуся узвозу вверх, осторожно несут. На повороте вроде как замешкались, кто-то поскользнулся на влажной после дождя земле, качнули корабль с древлянами. Один из старых послов даже сказал: мол, все, хватит, оказали честь, и будет. Они чай не обры лихие, которые на дулебах ездили[60]. Теперь и пройтись могут. Но их продолжали нести. С Горы сбежали на подмогу несколько человек, сменили усталых, понесли с новыми силами быстрее.
Древляне расчесывали спутанные волосы, оправляли свои меховые накидки, надевали на грудь широкие гривны. У некоторых они были большие и круглые, не меньше миски какой, да браслеты у древлян были богатые, головные обручи узором чеканным украшены. Покрасоваться хотелось старейшинам.
А ведь когда только отправлял их Мал, побаивались ехать, даже поговаривали, что недаром Мал посылает их, старых, какие уже и оружия носить не могут. И случись что с ними, древлянская земля мало потеряет, сильные да молодые воины дома остались. Но все же надеялись, что Ольга пожалеет их из уважения к старости и сединам. Да и волхвы успокоили, сказав, что Ольга побоится поступить дурно с древлянами, у которых сейчас такая сила жуткая и необоримая. Похоже, правы оказались волхвы, вон какой прием им княгиня оказала. Еще вчера они бы в такое не поверили, а вот сейчас, когда едут в ладье на Гору, на спинах сильных полянских мужей и варягов заносчивых, то впору возгордиться. Надобно будет все запомнить да потом дома обо всем поведать, похвалиться.
Вот и ехали, подбоченившись да посмеиваясь. Видели вверху мощные бревенчатые стены Киева, видели стражей за частоколами, но самих киевлян в отличие от вчерашнего дня вышло навстречу довольно мало, да и тех потом куда-то отогнали.
Узвоз делал очередной поворот, стал круче, нос ладьи взмыл выше, древляне хватались друг за дружку, за борта.
– Гляди, гляди, – указывали вперед.
Там, где между башнями у детинца были распахнуты градские ворота, раскисшую после дождя землю укрывало богатое алое сукно. Вся улица впереди была устлана алым ковром, придавленным по краям