в тапочки. Дима кинул Олега в кровать. Стянул ботинки и откинул их в сторону. Затем скинул свою куртку и кинул ее на спинку кровати. Я поморщилась. Вот зачем грязные вещи класть туда, где спят люди?
– Спасибо за помощь, – сказала я, думая как бы его выпроводить.
Он же пошел по комнате, оставляя следы на сером ковре, лежащим перед диваном, где у нас с Олегом была зона гостиной. Дима подошел к полкам, на которых стояли милые сувенирчики, приехавшие с нами из поездок.
– Как будто в гостиницу пришел, – крутя в руках бокалы, сказал Дима. – Минералочка стоит, ну как в гостинице.
– Рада, что вам понравилось. Дима, я устала…
– Мне не понравилось, – ответил он. – В доме жизнь должна быть. У же тебя тут холодно.
– Спасибо за оценку моему дому. До свидания.
– Я пока не собираюсь уходить, – проходя мимо меня, сказал Дима. Прошел мимо меня. Зашел на кухню. Открыл холодильник.
– Дима, я не хочу больше вас видеть.
– Это жаль. Ты мне нравишься, – доставая оттуда огурец, сказал он. Помыл его в раковине. Подошел к окну. – Вид не очень.
– Какой есть, – наблюдая, как он опускает жалюзи, сказала я.
– Я сейчас полицию вызову.
– Пока они доедут, я уйду. А тебе придется объясняться за ложный вызов, – жуя огурец, сказал он. – Что будешь делать?
– Мы договорились…
– С тобой я не о чем не договаривался, – возразил он.
– Слушайте!
– Весь во внимании, – он улыбнулся. – В доме своей охраны нет. Домик все-таки бюджетный. Полицию вызывать не вариант. Так, рыжая? Что ты будешь делать? Как ты меня выгонишь? Самое интересное, что никак. Сжимай или разжимай кулачки, но я же прав. Знаешь, что правила приличия сдерживают людей, если мы их соглашаемся соблюдать? А если отказываемся, то сдерживает уважение к человеку. Тебя я не уважаю. У тебя симпатичная мордашка. Неплохая фигурка, но что-то подсказывает, что человек ты не очень.
– Я это слушать не буду, – сказала я, чувствуя, как по спине прошел неприятный холодок.
– Будешь, – ответил он. Несколько шагов в мою сторону. Хоть самой из дома беги. Умная мысль пришла с опозданием. Я кинулась к двери, но он поймал мою руку, останавливая.
– Отпустите!
– Как скажешь, – сказал он, противно улыбнувшись. Хищно. Подножка. Рывок. Я только поняла, что отлетела на другой конец кухни, врезавшись в стену.
Пока я попыталась подняться, он неторопливо подошел ко мне. Нагнулся. И тут мне стало страшно. Я вжалась в стену, пытаясь от него отстраниться.
– Будешь рыпаться, то будет больно, – мягко сказал он, хватая меня за шею. Сильная, крепкая рука больше походила на тиски, чем на руку. Большие и толстые пальцы сжали шею.
– Не надо.
– Так не вырывайся, – сказал он, забираясь мне под юбку и стаскивая колготки свободной рукой. – У меня сегодня нет настроение делать тебе больно.
– Я не хочу…
– Ты сама не знаешь, чего хочешь.
– Я буду кричать!
– Кричи.