и пустоты. Где-то глубоко внутри неё ещё была искорка, которая могла бороться с тьмой и хотела жить. Но её света было недостаточно. Девочку объяла чернота.
Казалось, она пролежала так целую вечность. Перед глазами то и дело всплывали разнообразные картины из прошлого, иногда даже приятные, и тогда Санни грустно улыбалась. У неё не осталось никакой воли, и всё, что она теперь могла, – это рыться в воспоминаниях.
В какой-то момент в её странный полусон проникли другие, незнакомые картины. Они медленно соткались перед глазами из тумана, развеивая привычные воспоминания. Санни смотрела.
Она видела незнакомый скалистый пейзаж, высокую зелёную траву и побережье моря. На скалах стояла пожарная вышка, а под ними из земли торчала знакомая белая палка. Кто-то спускался вниз по скалам, и при их приближении посох вспыхнул и исчез.
Следующее место девочка узнала сразу: это был Гранд-Каньон, она много раз видела его на открытках и фотографиях. Возле одной из тропок из земли торчал посох, и к нему подошла группа туристов в старомодной одежде позапрошлого века. Какой-то мальчик протянул руку и тут же зажмурился от яркого света. Посох исчез.
Теперь Санни видела заповедник, высохший Иннеаль. Посох был совсем рядом. День сменился ночью столько раз, что она сбилась со счёта. Иногда посох исчезал, когда к нему кто-то подходил, но затем появлялся вновь, на том же месте. Наконец Санни увидела себя. Как она опасливо идёт через туман на свет посоха. Как он загорается нетерпением, когда она протягивает руку. Как она исчезает, вцепившись в него, и как воздух пропитывается его ликованием.
Посох ждал. Столько лет он ждал. Искал Хранителя. Искал её.
Санни открыла глаза, уже зная, чувствуя, что посох рядом. Он тепло заморгал светом, привлекая её внимание. Девочка прикоснулась к тёплому дереву. Нежно погладила пальцем его шершавую поверхность. И чувствуя его силу, его нетерпение, которые передались и ей, оперлась на него и поднялась на ноги.
«Всегда помни, кто ты и откуда родом, – зазвучал в голове голос Эрио. – И пусть эта вера светит тебе даже в самый тёмный час».
– Я столько на себя брала, – вспомнила Санни тихим шёпотом. – И мне всегда казалось, что делаю недостаточно. Что меня недостаточно.
Треск усилился.
– Я ошибалась, – девочка шмыгнула носом, улыбаясь сквозь слёзы, – когда думала, что мне нужно стать Хранительницей. Я уже Хранительница. Всегда была ею.
– Ты девчонка, которая возомнила о себе бог весть что, – зазвучал шёпот.
– Я девчонка, которая спасёт древо и вернёт магию, – Санни задорно повертела посох в руках, чувствуя радостное биение собственного сердца. – А ты просто дурацкая иллюзия. Которая больше не властна надо мной.
– Может, я и иллюзия, – хмыкнуло из темноты. – Но Катара-то настоящая.
Санни увидела туманный образ знакомой тёмной дриады. Посох задрожал, разогреваясь.
– Одна мудрая ломри сказала, что нельзя позволять страху помыкать собой, – Санни посмотрела в горящие глаза Катары исподлобья. – И я больше не позволю.