теперь уже не узнаешь.
Старые шмотки? Маловероятно. Бижутерия? Надо посмотреть повнимательнее…
В течение часа с лупой в руках, бусинка за бусинкой, осмотрел все. Чуть ли не на зуб пробовал. Обычная пластмассовая пляжная бижутерия. Одну бусинку-шарик, показавшуюся мне подозрительной, даже расколол. Молотка не нашел, так я ее дверью расколол. Как орехи в детстве.
Теперь за стеклышки, за такие же бусы-серьги-кулоны, но из цветного стекла. Некоторые даже «огранены под бриллианты». Посмотрим-посмотрим.
Вот, кстати, этот кулончик сине-голубого цвета в виде глаза. Такие продаются в «99 cents» от сглаза… Непонятно, кулон это или брелок? Что-то в нем такое необычное… Не могу понять что.
Сквозь лупу смотрю – кулон как кулон. Полностью литой, стекло или пластик какой-то прозрачный… Но что-то в нем не то…
Точно! Он пару минут назад, когда я только взял его в руки, был сине-голубым, а теперь скорее отдает бирюзой.
Он же лежал под ярким светом! Точно так же, как и сама игрушка!
Значит, «кулончик» тоже зарядился? Что же это может быть? Своеобразный «пульт управления» или что-то другое?
Чего только я с этим кулончиком ни делал: клал на игрушку, под игрушку, приближал, удалял, постукивал, тер, как Алладдин свою лампу – все без толку. У меня аж голова разболелась…
Нет, необходимо расслабиться, переключиться на что-нибудь другое, потом подумаю. Сейчас все равно ни на что дельное я не способен.
Отделяю игрушку с кулончиком от всего остального, прячу как можно дальше и – на воздух. Куда-нибудь, где можно и кофе попить, и сигарету выкурить и ни о чем не думать хотя бы часик. На бордвок.
Грутова арестовали ночью. Знали, кто он! Приехало их очень много, человек 12–15! Видимо, предполагали, что он окажет сопротивление. А он бы мог. Но сопротивления не было. Только когда ему слишком нагло пытались засунуть наркотики в носок (Это ему-то, пятидесятилетнему человеку, боевому офицеру!), Грутов отработанным десятилетиями приемом отшвырнул двоих в штатском и, схватив стул, одним движением превратил его в щепки, ударив кого-то из наиболее ретивых оперативников. Результат, как позже он узнал из протокола, – несколько сломанных ребер, «вдавленная травма черепа и деформация нижней части челюсти». На этом все кончилось. Не хотелось слишком буянить в квартире, пугать жену. Остаток ночи – милицейская клетка в каком-то отделении милиции.
За ужином он чуть выпил и, может быть, поэтому особенной боли не чувствовал. Да и давно научился не реагировать, не принимать в расчет такие мелочи, как боль. Он даже умудрился, несмотря на наручники, которые с него не сняли даже в клетке, подремать пару часов на узкой отполированной тысячью задниц скамье. Рядом копошились, переговаривались, курили какие-то люди, даже один черный откуда-то затесался.
Грутов воспринимал всю эту обстановку краешком сознания. Как автомобилист, подсознательно фиксирующий мелькающие на тротуаре лица. Он думал… Вернее, даже не думал