героин, кристаллизированный, с лаборатории Дербента, а Дербент – это стопроцентный шёлковый путь.
В горящих от вожделения глазах блеснула угроза, он слился с ней до самого конца, глухо захрипев, одновременно возносясь к Олимпу и впитывая информацию, как губка.
Отдышавшись, Альберт отстранился от Марии, но не отпустил – А ты каким боком-припёком имеешь отношение к фурам с Дербента?
– Старик давно свёл меня с Кушанашвилли, с грузином, его зовут Резван. По документам он чист, не судим, имеет легальный бизнес, но товар его, Кушанашвилли работает с Сухрай-кадием. Сам Сухрай живёт в Махачкале, шёлковый путь – это его прерогатива. Сухрай – это наркотики, Резван – деньги!
Нуриев не верил своим ушам, этого просто не может быть, чтобы рядовая трассовая проститутка знала такие вещи – это немыслимо!
– Дальше! – гортанная хрипотца закралась в голос – Ты толкуешь мне серьёзные вещи, деточка, и должна прекрасно понимать, чем чревата будет твоя ложь?!
Ей было всё равно, Мария растягивала сладкое ощущение нирваны, койе не испытывала доселе ни разу.
Взгляд её затуманился, губы пересохли – Это правда! Ты конечно можешь мне не верить, и я вижу, что для тебя информация-нонсенс, но как поступить дальше – это твоя забота, я дала тебе лишь наводку!
Он наклонился к ней, зверь, почуявший жертву, провёл кончиком носа по скуле, Мария вздрогнула затрепетала. Губы подполковника коснулись шеи – о-о, как играла и волновалась жилка на сонной артерии, прося, умоляя. Зубы Альберта сомкнулись на ней, прикусили, а после отпустили. Не контролируя себя, забыв обо всём, Мария громко застонала.
Миха, развалившись в кресле с бокалом коньяка, хмыкнул – Актриса, твою мать, и в кино ходить не надо!
Силовик избавился от латексной штучки, застегнул джинсы, прищурился, изучая податливое её, испробованное тело, усмехнулся – А ты далеко не дурочка, прикольный соус подлила к соитию, респект!
Да, он утолил физическое желание, но не сполна, её хотелось вновь и вновь! Мария была разнуздана полностью, на щеках играл откровенный бесстыдный румянец, волосы беспорядочно разметались по плечам, шёлковый чёрный чулок с кружевной окантовкой призывно сьехал с бедра к колену, юбка задралась – она являла собой само вожделение.
– Чёрт возьми! – прикинул в уме Альберт – А девка то не промах, ни в этом ни в другом деле?!
Шагнув к ней, Нуриев вовсе не собирался прзнаваться ей в этом, наоборот, решил пугнуть до конца, тем самым подавив малейшее поползновение на протест.
Жёстко схватив Марию за шею, он резко повалил её на пол. Девушка с размаху опустилась на колени, в животном страхе прикрыв голову руками. Стоя сзади неё, в аккурат за спиной, Альберт криво усмехнулся, вытащил из кобуры ствол, передёрнул затвор, и… нажал на курок. Прогремел выстрел, за ним второй, третий – она не успела даже закричать, так и оставшись в убогой, коленопреклонной позе, ровно грешник, отдавший на плаху