отмахнулась Вероника. – Важно, что он сказал! А он сказал, что Федор – та еще тварь. Что он ему заплатит за все унижения, что он не какой-то там червяк, над которым можно безнаказанно издеваться. И Ильичев – умер. Понимаете? Он умер после того, как съел пирожное, которое приготовил этот ваш Загорцев! Но самое главное даже не это. – Вероника приподнялась над столом. – Ильичев-то уже мертвый, ему все равно. А главное то, что если патруль не успеет вовремя, то может погибнуть еще один человек. Который, в отличие от Ильичева, никому ничего плохого не сделал.
10
Долинин вздохнул.
– И что я, по-вашему, должен делать?
– Откуда я знаю? – вспылила Вероника. – Позвоните патрульным, поинтересуйтесь хотя бы! Надо же хоть как-то шевелиться!
– То, что я сижу за этим столом, а не бегаю по потолку, не означает, что ничего не делаю, – повысил голос Долинин. – Вы, Вероника Витальевна, хотя бы примерно представляете, сколько народу успело отснять фото и видео из студии, разослать их по новостным сайтам и распихать по соцсетям? Состояние родственников Ильичева – представляете? У него четверо детей, между прочим! Да у нас тут телефон разрываться начал раньше, чем Ильичев последний дух испустил. Представляете, сколько свидетелей мне предстоит опросить – одной рукой отбиваясь от журналистов? А насчет патруля не волнуйтесь, как только они доберутся до места, мне об этом сообщат. Тем, что буду им названивать, я ничего не ускорю, уверяю вас. Скорее наоборот. Так что успокойтесь и не мешайте мне делать мою работу. Отвечайте на вопросы… Воды ходите? – Он кивнул на стоящий в углу кулер.
Вероника почувствовала, что в горле и впрямь пересохло. И что к Долинину она начала испытывать если не сочувствие, то нечто вроде того. Это Тимофею хорошо: захочет – возьмется за расследование, не захочет – в лес пошлет. А капитана уголовного розыска никто не спрашивает, чего он хочет. Положено протокол составить – значит, сиди и составляй.
– Да, – кивнула Вероника, – не помешало бы. Спасибо.
– Наливайте. Стаканчики там есть.
Вероника подошла к кулеру, взяла стаканчик. И в этот момент зазвонили сразу два телефона: стационарный на столе у Долинина и мобильный, лежащий перед ним. Долинин снял трубку со стационарного, бросил в него:
– Долинин. Секунду, – а другой рукой поднес к уху мобильный. – Алло. Да, Жень. Что там у тебя?
Лицо его ничего не выражало, но говорили в трубке довольно громко. Не слишком отчетливо, однако фамилию «Круглова» прислушивающаяся изо всех сил Вероника разобрала.
– Ясно, – бросил Долинин. – Кроме дочери, есть в квартире кто?.. – И снова: – Ясно. Вызывай криминалистов да оформляйте, чего еще-то?.. До связи, – сбросил звонок. Поднес к уху трубку: – Алло. – Поморщился: – Что там за визг? Ах, психует… Ну так скажи, что психовать он у прокурора будет! А сейчас пусть вспоминает, как свои пирожки лепил, во всех подробностях, шаг за шагом. Пригодится… – В ответ в трубке заговорили горячо и быстро. Долинин снова поморщился. – Да понял я, понял! Свидетельницу отпускаю уже. Сейчас, две минуты.
Он положил трубку, повернулся