target="_blank" rel="nofollow" href="#n651" type="note">[651]
Норма моногамности тесно связана с единством Божьим и понятием «образа Божьего» в человеке. Господь «един» (Втор 6:4), и ни о каких Его случайных отношениях, приписываемых божествам многобожниками, и речи быть не может; к Нему одному должны прилепиться все Его творения, оставив всех других богов (Исх 20:3). И как люди должны почитать единого Бога – строгий монотеизм – так мужья и жены, созданные по образу Божьему, должны формировать моногамные брачные отношения друг с другом. Да, Пятикнижие и Пророки упоминают о нескольких отклонениях, а заповеди Моисеевы содержат кажущиеся исключения. Однако если внимательно вчитаться в эти отрывки, они лишь сильнее подтверждают библейское учение о райском образце.
Полигамия/конкубинат
Древний ближневосточный контекст На древнем Ближнем Востоке, с его массовым многобожием, практика многобрачия (особенно многоженства) признавалась и оговаривалась в законодательных кодексах. Согласно древнейшим из известных нам шумерских законов, законодательной реформе царя Уруинимгины из Лагаша (раннединастический период шумеров; около 2378–2371 годов до н. э.), некогда женщины могли иметь более одного мужа, но царь Уруинимгина запретил этот обычай под страхом смерти.[652] В шумерском правовом своде Липит-Иштара (около 1850 года до н. э.) как минимум четыре закона о наследии предполагают социальный институт многоженства.[653] Признавал многоженство и вавилонский кодекс Хаммурапи (около 1700 года до н. э.), разрешая мужу взять наложницу в случае, если жена не рожает (ср. случай с Авраамом), или взять вторую жену, если первая заболела или затребовала развода путем публичного скандала.[654] Среднеассирийские законы, видимо, считали полигамию и конкубинат чем-то естественным, никак не лимитируя число наложниц (независимо от плодовитости жены).[655] Древнегипетские тексты показывают, что во втором тысячелетии до н. э. полигамия была распространена среди фараонов и богачей из царских семей, которые могли себе позволить это в финансовом плане.[656] Полигамия среди хеттов, очевидно, была сродни месопотамской практике,[657] а тексты Рас-Шамры свидетельствуют о распространенности полигамии в Угарите.[658]
Повествования Пятикнижия Несколько примеров библейского многобрачия мы находим в период патриархов. Хотя эти библейские повествования не осуждают данную практику напрямую, всюду в подтексте заметно неодобрение. Рассказы о полигамных отношениях изобилуют разногласиями, соперничеством, душевной болью и даже бунтом, являя нам мотивы и/или тяжкие последствия, неизбежно сопровождающие отход от райского идеала.[659] Здесь, как и часто в ВЗ, повествовательное богословие божественного неодобрения, часто звучит еще громче и красноречивее, чем прозвучало бы прямое обвинение.[660]
Двоеженство Ламеха. В Быт
<p>652</p>
Надписи с законодательными реформами царя Уруинимгины из Лагаша см. в: Samuel Noah Kramer, The Sumerians: Their History, Culture, and Character (Chicago: University of Chicago Press, 1963), 317–323. Закон о полигамии звучит так: «Прежде женщины имели право брать двух мужей, (но) теперь женщины (при попытке сделать это) побивались камнями (с описанием их злого умысла)» (с. 322). [Цит. по: С. Крамер, Шумеры: первая цивилизация на Земле (М.: Центрполиграф, 2002). – Прим. пер.]
<p>653</p>
См. COS 2.154:412–413; ср. ANET 160. § 24: «Если вторая жена, на которой он женат, родила ему ребенка, то приданое, которое она принесла из дома своего отца, принадлежит только ее детям; дети же от его первой жены и дети от его второй жены поровну поделят имущество своего отца». § 25: «Если человек женился, и его жена родила ему ребенка, и ребенок жив, и рабыня также родила ребенка своему хозяину, хозяин дарует свободу рабыне и ее детям; дети рабыни не имеют права делить имение с детьми своего прежнего хозяина». § 27: «Если жена человека не родила ему ребенка, а проститутка с публичной площади родила ему ребенка, он должен обеспечить проститутку зерном, маслом и одеждой; ребенок, которого родила ему гетера, станет его наследником, но, покуда жива его жена, проститутка не может проживать в доме с его женой». [Цит. с небольшими изменениями по: С. Крамер, Шумеры: первая цивилизация на Земле (М.: Центрполиграф, 2002). – Прим. пер.]
§ 28: «Если первая жена мужа утратит привлекательность или станет параличной, ее нельзя изгонять из дома. Однако ее муж может жениться на здоровой жене, и вторая жена будет поддерживать первую жену».
<p>654</p>
См. COS 2.131:344–345; ср. ANET 172. § 148: «Если человек взял жену, а ее постигла болезнь labum, и он захочет взять другую, то он может взять, но свою жену, которую постигла болезнь labum, он не должен покинуть; она может жить в доме, который он построил, и, пока она жива, он должен ее содержать». § 145 касается особой ситуации с жрицей, которой запрещено иметь детей: «Если человек взял в жены nadītu, а она не дала ему иметь сына и он захочет жениться на šugītu, то этот человек может жениться на šugītu и ввести ее в свой дом; эта šugītu не должна равняться с nadītu». Судя по многочисленным брачным контрактам, этот закон имел более широкое применение и отражал реальные обычаи. § 141: «Если жена человека, которая проживает в доме человека, захочет уйти и начнет копить средства, разорять свой дом и унижать своего мужа, то ее должны уличить, и, если ее муж сказал: «Я ее оставлю», – он может ее оставить и ничего ей не дать в дорогу за оставление ее. Если ее муж сказал: «Я ее не оставлю», то ее муж может взять в жены другую женщину, а эта женщина должна жить в доме своего мужа как рабыня». [Цит. с небольшими изменениями по пер. в: Хрестоматия по истории Древнего Востока: учебное пособие. Часть I. (М.: Высшая школа, 1980). – Прим. пер.]
Относительно релевантных брачных контрактов и дальнейшего анализа см. Gordon P.Hugenberger, Marriage as a Covenant: Biblical Law and Ethics as Developed from Malachi (VTSup 52; Leiden: E.J.Brill, 1994; repr., Grand Rapids: Baker, 1998), 108–110, прим. 100.
<p>655</p>
См. COS 2.132:357–358; ср. ANET 183. Таблица А § 40: «Жены человека или (вдовы), или (любые ассирийские) женщины, выходя на улицу, пусть не имеют своих голов незакрытыми…» Таблица А § 41: «Если человек желает закрыть свою наложницу, он должен созвать пять или шесть товарищей и закрыть ее в их присутствии, говоря: «Она – моя aššutu-жена». После этого она – его aššutu-жена. Наложница, которая не была закрыта при свидетелях, чей муж не сказал: «Она – моя aššutu-жена», – не aššutu-супруга, но наложница». [Цит. с небольшими изменениями по пер. в: Хрестоматия по истории Древнего Востока: учебное пособие. Часть I. (М.: Высшая школа, 1980). – Прим. пер.]
Многие ученые считают, что, несмотря на отсутствие законодательных ограничений, браки в древней Месопотамии были преимущественно моногамными. См. Hugenberger, Marriage as a Covenant, 110, прим. 101, относительно библиографии.
<p>656</p>
См. Schafik Allam, Some Pages from Everyday Life in Ancient Egypt (Prism Archaeology Series l; Guizeh, Egypt: Prism, 1985), 27; Alan R.Schulman, “Diplomatic Marriage in the Egyptian New Kingdom,” JNES 38 (1979): 179–180. За несколькими исключениями, свидетельства полигамии в истории древнего Египта относится к царским семействам. (Относительно одного из исключений см. Pierre Montet, Everyday Life in Egypt in the Days of Ramesses the Great [London: Edward Arnold, 1958], 54–55: у некоего грабителя гробниц было четыре жены.) Уильям Уорд отмечает, что во времена Старого и Среднего царств, гаремов и наложниц не было даже у царских семейств. Лишь в Новом царстве, с интернационализацией империи, практика царского многоженства (не конкубината) вошла в быт: см. William A.Ward, «Reflections on Some Egyptian Terms Presumed to Mean “Harem, Harem-Woman, Concubine,”» Berytus 31 [1983]: 67–68, 74.
<p>657</p>
См. COS 2.19:118; ср. ANET 196. § 191: «Если свободный человек живет со свободными женщинами, (двоюродными) сестрами (по материнской линии) и их матерью, с одной – в этой стране, а с другой – в той, то наказания быть не должно. Но если (это случится) в одном и том же месте, и он знает (об их родстве), то это – тягостное преступление». § 194: «Если свободный человек живет с рабынями – (двоюродными) сестрами (по материнской линии) и их матерью, то наказания быть не должно». [Цит. по пер. в: Хрестоматия по истории Древнего Востока: учебное пособие. Часть I. (М.: Высшая школа, 1980). – Прим. пер.]
Хотя эти тексты говорят о сексуальных отношениях со многими партнерами лишь в контексте законных и незаконных связей, судя по всему многоженство дозволялось. Подробнее см. Matitiahu Tsevat, “The Husband Veils a Wife (Hittite Laws 197–198),” JCS 27 (1975): 235–140.
<p>658</p>
См. A.van Selms, Marriage and Family Life in Ugaritic Literature (Pretoria Oriental Series l; London: Luzac, 1954), 20. Ван Сельмс анализирует UT 119. Если исходить из вполне резонной реконструкции текста, перед нами список из двадцати хозяйств, причем в четырех из них – две жены, и в одном – три жены. Если экстраполировать эти данные, уровень многоженства достигал 25 %. Однако характер списка не до конца ясен, а другие угаритские тексты наводят на мысль о значительно меньшем проценте многоженства. См. обобщающую дискуссию в: Hugenberger, Marriage as a Covenant, 106, прим. 95.
<p>659</p>
В анализе полигамии я многим обязан моему бывшему студенту, а ныне коллеге, Рональду Дю Призу, у которого я был научным руководителем диссертации. Диссертация была завершена в 1993 году, а впоследствии опубликована (в несколько измененном виде): Ronald A.G.du Preez, Polygamy in the Bible (ATSDS 3; Berrien Springs, Mich.: ATS, 1993).
<p>660</p>
Палмер Робертсон отмечает, что в повествовательном богословии «богословская истина содержится в историческом повествовании, а не в общих утверждениях» [Palmer Robertson, The Genesis of Sex: Sexual Relationships in the First Book of the Bible (Phillipsburg, N.J.: Presbyterian and Reformed, 2002), 90]. Введение в повествовательное богословие см. в: Robert Alter, The Art of Biblical Narrative (New York: Basic Books, 1981). Pamela Tamarkin Reis, Reading the Lines: A Fresh Look at the Hebrew Bible (Peabody, Mass.: Hendrickson, 2002), 69, хорошо говорит о повествовательной технике неодобрения: «Рассказчик редко ругает или хвалит напрямую. Однако он направляет читателя к правильным нравственным выводам».