волос Люсифера. Нет, эта девушка вряд ли могла быть его сестрой.
– Как ее зовут?
– Астра, – он не улыбнулся, но выражение его лица, казалось, немного смягчилось.
– Ты ее любишь, правда?
Он просто кивнул.
– А что насчет твоей матери? У вас хорошие отношения?
Вопрос был довольно опасным; в конце концов, он касался женщины с самой ужасной в мире репутацией.
– Нет, – коротко ответил Люсифер. – Нехорошие.
Я не стала копать дальше, потому что на лицо его словно бы набежала тень.
Мои отношения с собственной матерью тоже нельзя было назвать хорошими, хотя вся остальная страна, похоже, ее любила. Мать часто называли Королевой Света или Надежды, отчасти из-за ее необычайно ярких глаз. Я никогда не спрашивала ее об этом, но некоторые подданные сочиняли о ней истории – и, казалось, были абсолютно убеждены, что мать моя была потомком Богини Солнца и, следовательно, обладала магическими способностями, с помощью которых могла влиять на свет.
Единственная правда, известная мне наверняка, заключалась в том, что мать ненавидела темные цвета. Именно поэтому она заставила выкрасить здания Тонды в пастельные тона. Именно поэтому Белый дворец был белым не только по названию, и именно поэтому мне и всем остальным его обитателям всегда приходилось носить белую одежду.
Я также знала, что мать прекрасно видела в темноте, потому что ее яркие глаза светились, как факелы. Возможно, в ней действительно было что-то волшебное, но я никогда не замечала подобного.
Некоторое время мы сидели молча и смотрели на воду. Вернее, Люсифер смотрел на воду, а я украдкой поглядывала на него. Я могла бы спросить его о той вечерней встрече семь лет назад, но не стала. Возможно, мальчик мне вообще привиделся, или у него были нормальные темно-карие глаза. Наверное, это был кто-то совсем другой, какой-нибудь конюх или поваренок.
– Почему у тебя такие черные глаза? – все же не удержалась я.
Люсифер молчал и задумчиво смотрел на свинцово-серые волны.
Я подумала было, что он никогда не ответит на этот вопрос, когда он наконец разомкнул уста:
– Глаза твоей матери сияют, как солнце, как свет ярчайшей звезды. Мои же глаза черны, как самая темная ночь, как самая бездонная тьма. Ты не усматриваешь в этом связи?
Я еще не думала об этом, но теперь, когда он об этом заговорил… Безусловно, где свет, там и тьма.
– Тебе никто никогда ничего не рассказывал, правда? – наконец отвел взгляд от океана Люсифер. Его полуночные черные очи впились в мои. У меня перехватило дыхание, а по коже побежали мурашки. А как иначе? Глаза моей матери были исключительно необычными, но эти глаза… Они очаровывали.
Наконец он отвернулся и задумчиво пробормотал:
– Конечно, тебе никто никогда ничего не рассказывал.
– О чем ты говоришь? – сердито воскликнула я. – О чем мне не рассказывали?
Да что его, за язык надо тянуть, что ли? Я ненавидела секреты. Не очень хорошее начало, когда