плескался гомон участников конференции, которые вели себя все загадочнее. Растроганные участники теперь сидели, держась за руки, образуя замкнутый круг. Они по очереди произносили восторженные слова. Одна опаленная солнцем женщина в легком летнем платье даже расплакалась. Все они были счастливы до конца своих дней, что встретились друг с другом, что узнали друг друга. Слова благодарности, признания в любви звучали ежеминутно. Делегаты все крепче держались за руки, их переполняли светлые чувства. Мне показалось на мгновенье, что в мой кофе прекрасная официантка капнула несколько капель могучего эйфоретика. Меня окружали счастливые и сумасшедшие люди, которые, казалось, в порыве бешеной страсти друг к другу сейчас сорвут с себя одежды и сольются в единое тело – беспрестанно совокупляющееся само с собой существо.
Развешенные на стенах самодельные плакаты с пронзенными сердцами, румяные лица участников – все это напоминало экзальтированный детский сад. Или же секту, которую спонсирует американское правительство, – очень уж подозрительно выглядел тихий американец, главный организатор этого экстаза. Он, единственный, ничего не произносил и, молча, обнимался и целовался со всеми.
Я прервал свои наблюдения, когда мне принесли белоснежное творожное сердце, апельсиновый сок и кофе. Питаясь, я думаю только о русалках.
Я думаю о русалках, об их мокрых хвостах, о переливающихся на солнце чешуйках. И в честь русалок, во славу их жемчужных сердец, я съедаю на завтрак белоснежный творог в форме сердца, украшенного сладкой мятой.
А после я отправился на пляж. Мне не терпелось зависнуть в йодистой невесомости. Я осуществил свое желание, а после замер на берегу. Солнце заволокло серебристыми облаками. Все вокруг таяло в переливах серо-синего сияния – небо, скалы, галька и даже моя одежда. Моя светло-серая рубашка и штаны цвета свинцовой тучи.
Я прилег поудобнее и, кажется, уснул.
Мне приснились сосновые леса, где прятались саблезубые кони, – стая ли, стадо ли, табун ли белых коней чуть мерцал под темными кронами. Мне также привиделись два маленьких жирафа – они медленно шли по мягким, пуховым облакам, что сползали с гор. Как неуверенна была их поступь! Как часто они спотыкались!
Когда я проснулся, на небе светило яркое солнце, а неподалеку от меня сидела в задумчивости юная девушка, которая только что вышла из моря. Так я решил, глядя на ее мокрые волосы, роняющие прозрачные соленые капли.
Иногда я бываю крайне скован. Порою неожиданное детское оцепенение охватывает меня, препятствуя моей щенячьей тяге к общению. И в такие минуты я напоминаю себе шкафчик, выпавший из окна. Но в иные мгновенья я не обнаруживаю в своей душе никаких препятствий, которые могли бы помешать мне поболтать с незнакомым человеком. Солнечный луч, прямолинейно упавший на светло-серые камни, помог мне обратиться к девушке со следующими словами:
– Знаете ли, я родился в довольно странном доме.