он погладил ее по плечу, ощущая под пальцами его хрупкость и невольно вспоминая их первую ночь. Его тело помнило Китану, они так долго были вместе. Одно время Линар даже считал, что это любовь.
Сейчас его сердце разрывалось от нежности и сострадания. Китана вовсе не пытается его соблазнить, она всего лишь не знает, что ей теперь делать. Когда все ее близкие погибли. И Чихуан лежит в руинах.
– Я обещаю не попадаться на глаза твоей жене. Она поклялась меня убить. Если и ты хочешь моей смерти, я выпью яд.
– Перестань, – он поморщился. Показалось вдруг, что это один из спектаклей, в которых они с Китаной играли когда-то главные роли. Слишком театрально.
– Линар, мне некуда пойти, – отчаянно сказала бывшая любовница. – Я хотела сказать, мой сьор. Я не имею больше права называть тебя по имени. Я все понимаю. И прошу позволения лишь остаться здесь, во дворце. В госпитале при нем. Я буду ухаживать за ранеными, пока в этом будет надобность. Потом уйду. В борделях Чихуана всегда найдется местечко для брошенной женщины, если она красива. Это пристанище разбитых сердец. А тело мое после тебя все равно, что умерло. Потому что с тобой никто не сравнится. Но дай мне немного времени. Пищу и кров. Я большего не прошу.
– Моя женщина не пойдет работать в бордель.
Китана невольно вспыхнула от радости. Он сказал «моя женщина»!
– Оставайся здесь. Я что-нибудь для тебя подыщу. Ты ведь сирра. Возможно, найдется кто-то, кто захочет взять тебя в жены. При дворе ты остаться не можешь, это опасно. Но анклав Чихуан огромен. Гота ничего не узнает.
Линар и сам не заметил, как возник заговор между ним и бывшей любовницей. И появилась первая тайна от Готы. Он всего лишь пожалел несчастную Китану, даже не подозревая, что сделал первый шаг ей навстречу. В то время, как Гота пятилась от него, отдавая приоритет государственным делам. И Китана, как любящая женщина, почувствовала возникшую между супругами трещину.
– Спасибо, – сказала она, опустив глаза, чтобы Линар не увидел, как они засияли от радости. – Мне больше ничего не надо. Мой сьор, – она взяла его руку и с нежностью поцеловала.
Линар вздрогнул и торопливо отдернул ее. Его словно обожгло. Такая невинная ласка. Китана просто выражает преданность своему господину. Но почему он сразу вспомнил, как она, обнаженная, лежит в алькове? Высокая пышная грудь с большими коричневыми сосками, широкие бедра, отливающие перламутром, лебединая шея… И опыт искушенной в плотской любви женщины, потому что для Китаны мужское обнаженное тело не было тайной. Она знала все его секреты, все потаенные места, особенно нежные и чувствительные, которые мгновенно откликаются болью на неумелую ласку, но взрываются от наслаждения, если знать, как с ними обращаться. Китана знала.
Линар понял, что ему лучше уйти. И еще лучше никогда ее больше не видеть. У них были общие воспоминания о тех самых розовых озерах, на которые Линар так и не отвез свою жену. Помешала война. Они с Китаной гладили огромных птиц с оперением цвета заката и обнаженными купались вместе с заходящим солнцем в почти, что