встретиться с другом…
Тут Николай Степанович прихватил рюмку обеими руками.
– Стены квартиры, в которой будет жить молодая семья – и не только вдвоём – стены помнят много… Там много связано с моим отцом… – Николай Степанович подыскивал слова. – Я становлюсь сентиментальным, хотя это простительно, когда сын женится, но я очень рад, что воспоминания о моём папе соединятся с деревьями, которые растут под окном теперь вашей квартиры… Две липы посажены твоим дедом, ты знаешь… – Он выдал, кто был его главным слушателем!
Далее Николай Степанович повёл себя как трафаретный технарь и «опустил затвор дамбы»: замешкался и, прерывая краткую неловкость, предложил невпопад тост за здоровье молодых.
Павел хорошо помнил дедушку Стёпу, прогулки с ним в парке, посещение цирка… Умер тот прежде, чем любопытство Паши стало осмысленным. Поэтому истории из жизни, истории про жизнь дедушки, знал, увы, не от него самого. О чём сожалел.
Когда будущие дед и отец Павла «нашлись», Степан Теобальдович заметил энтузиазм сына относительно новых технических идей. И пригласил, увлёк предложением очень интересной для того работы. В городе тогда создавалось крупнейшее производственное объединение по разработке и производству радиоэлектроники. Как директор большой строительной организации Степан Теобальдович имел немалое влияние и явился вполне эффективным посредником между интересом сына и потребностью в квалифицированных спецах. Так Фомины сначала осели в Нижнем Вяземске, а затем и ассимилировались с местными басками: Николай Степанович женился, родилась Женя. Паша родился незаметно: наречие относится к жизни членов семьи, распределённой между многочисленными перипетиями времён года и жизни города.
После смерти четвёртой жены Степана Теобальдовича
квартира несколько лет сдавалась в аренду, пополняя скромный, дисциплинирующий бюджет всей протосемьи, где двое из четырёх человек работали, как тогда говорили, «за одну зарплату». Ассоциативные линии этого выражения образуют неповторимый рисунок треснувшего зеркала, доступный только выжившим экспатриантам из СССР. Трещина отправляет к цитате Брежнева7*. В документальном фильме о себе, в интервью, тот самый Брежнев рассказывал, как в студенческие годы он с друзьями подрабатывал, загружая железнодорожные вагоны: «Девять мешков на погрузку, а один себе, в сторонку. И на жизнь хватало».
… Отложив обустройство в своей квартире, Паша с Катей на другой день после ресторана, как положено, как все, отправились в свадебное путешествие. Ничего такого пренебрежительно-высокомерного в этом «как все»: если все используют ботинки, находя это более удобным, чем ходить босиком, то почему бы не последовать удачному примеру? Но умеют же люди полезный механизм подражания изощрённо утрировать до извращения! (Об этом позже.)
Выбор новобрачных сошёлся на Пушкинских Горах. Святогорский монастырь, Михайловское, Трегорское, Петровское