p>
– Тогда возвращаемся.
Пламбджет отрывается от вертолетной площадки и описывает плавную дугу, приближаясь к столбам дыма, сливающимся с облаками. Они подлетают к горящей многоэтажке, от которой, прямо на глазах, отваливаются громадные куски, орошающие окрестности кирпичными конфетти. Пламбджет пролетает мимо объятых пламенем балконов и окон.
– Держи дверь открытой, – предупреждает Шорох. – Наших пособираем.
Метатель встаёт с бокового сиденья и, крепко ухватившись за поручень, собирается затаскивать на борт остальных членов коллектива. Шорох немного накреняет судно и, визжа моторами, зависает на месте.
И непонятно откуда в открытый люк впрыгивает Шпилька. Метатель автоматически хочет поймать её предплечье, но девушка запросто занимает устойчивое положение на наклонной поверхности благодаря специально сконструированному протезу.
– Привет, привет, виделись уже, – она пожимает руку Метателя и говорит, глядя в загривок Шороха. – Никого не осталось.
Шорох, не оборачиваясь, приводит пламбджет в движение:
– Тогда подбираем Ледокола. Он уже должен прочесать верх.
Они поднимаются к крыше, ориентируя комингс люка по водосточному желобу. К ним как раз на всех парах мчался Ледокол, набирая инерцию для прыжка. Его огромный экзоскелет весил как легковой автомобиль.
Ледокол запрыгивает и проскальзывает до другого борта. Пламбджет резко заваливается на бок, будто собираясь вытряхнуть массивный объект из кабины. Шпилька с Метателем поскорей оттаскивают его за локти на середину, и пламбджет выравнивается.
– Ой, – смущается Алексей, – извините.
– Что там? – показывает глазами на здание Шпилька.
– Чисто, – рапортует Ледокол и грузно опускается на сиденье. – Всех эвакуировали.
– Вовремя.
Метатель грустно смотрит в открытый люк. Многоэтажка обсыпается и скользящими по диагонали фрагментами, как айсберг, рушится вниз, где клубы пыли, гари и пламени пожирают остатки шедевра советской архитектуры.
Шорох в наушниках:
– Сделали всё, что смогли. Ставим галочку в отчете и – отдыхать. Там Чистотел уже вышел на тех, кто это сделал.
Метатель:
– Да? А я семнадцатого в Аркану хотел съездить.
Шпилька, загоревшись новой идеей:
– И я с тобой. Я там ещё не была.
Метатель скептически покачал головой:
– Не надо тебе в Аркану. Поверь.
Шорох объяснил:
– Мальчишки в тебя камнями кидаться будут.
– Ахах, – рассмеялась Шпилька, но осеклась, осознав, что все смотрели на неё без тени иронии, серьёзно, с капелькой обеспокоенности.
Метатель мрачно проговорил:
– Дети забросают, а взрослые линчуют. Причём женщины первыми.
Шпилька изогнула бровь:
– Это из-за одежды? Я с дипмиссиями и похуже места посещала. Я умею выглядеть уважительно к региональным предубеждениям.
Метатель вздохнул:
– Ну, может, ты и права. Но всё равно не думаю, что тебе уместно со мной ехать. Я на похороны.
Ледокол встрепенулся:
– Дона старшего? (Метатель кивнул) Ничёсе. Вы знакомы?
– Были. Когда у него родился наследник, он нанял меня воспитателем.
– Ахах, – посмеялась Шпилька, – не представляю Метателя в роли няньки.
Вклинился Шорох по интерсвязи:
– Когда это, говоришь, было? Лет двадцать назад? Дон старший тогда как раз был…
– Знаю я, кем он был, – отмахнулся Метатель. – Многие ими были в девяностые. А я всю жизнь в учебке провёл, только выпустился, а тут крах всего. Нас, никому не нужных, – на мороз. Ну, а тут предложение поработать не на стройке или сторожем, а инструктором по специальности. Вспомнить всё, что я зазубривал всю свою жизнь.
Шорох не унимался:
– Ты мальчонку партизанить, что ли, обучал?
– Что-то типа того. Курс выживания, беспрекословное подчинение, аскетизм, спартанщина, всё по их религии. Мы с Доном старшим и его духовниками специальный распорядок составляли.
– И теперь по традиции он займёт место отца, – то ли спросила, то ли констатировала Шпилька.
– Вот, и посмотрим, чему ты там его понаобучал, – бросил Шорох Метателю.
– Ну, не я, – начал отнекиваться Метатель. – Скорее, его духовные учителя. Со мной-то он от силы года четыре провёл, а с ними…
Шорох его перебил многозначительно:
– Насколько я помню: по агентурным данным Дон старший последнее время сильно сдал, лежал чуть ли не в коме, и вот эти самые, как ты говоришь, духовники оставались наместниками. И наставниками для подрастающего Дона.
– Что за духовники загадочные такие? – спросил Ледокол.
– Некие «проведцы». Верхушка секты нечуриан.
– Вот,