что мне надеть прикажешь? – не оборачиваясь, спросила Алиса сквозь слезы. – Тут… тут так грязно.., – она понюхала рукав своей кофты и скривилась: за ночь вся одежда впитала первобытный запах деревенского дома.
Мать поставила пакет с покупками на стол и, загибая пальцы, начала терпеливо объяснять:
– Во-первых, мы сегодня здесь приберемся. Во-вторых, сходим в соседнее село – купим, все, что надо, включая освежитель воздуха. И, наконец, Алиса, не будь врединой. Через две-три недели в школе закончится ремонт, и мы переедем туда – директор обещал. Там и туалет нормальный, и душевая есть.
– Ненавижу тебя, ненавижу, – не желая слушать мать, выкрикнула Алиса, сметая чемодан с кровати. – Как ты могла вот так со мной поступить? Не честно, не честно!
Стараясь держать себя в руках, Инна Михайловна отвернулась и принялась медленно вытаскивать из сумки продукты.
– Как ты себе представляешь, мы будем здесь жить? – не унималась Алиса, раздражаясь ее спокойствию. Реальность нахлынула на девочку оползнем, сметая надежду на скорое возвращение. – Я в этот туалет больше ногой не ступлю, одеть нечего, воды нет… Это черт знает что! Так люди не живут!
– Как видишь, еще как живут! Ты избалованная эгоистка! Всегда думаешь только о себе, – не сдержалась мать, с шумом хлопая батоном о стол.
В пылу спора они не услышали, как дверь в хату отворилась и на пороге возникла пухленькая седая женщина в джинсовом комбинезоне и резиновых калошах. Ее сладкие как изюмины глаза с интересом следили за перепалкой и одновременно бегло оглядывали обстановку. В одной руке сдобная женщина держала ведро, в котором плескалась прозрачная и дивно пахнущая вода, в другой – тарелку, накрытую салфеткой, впитавшей жир ее содержимого.
– Здрасьте, – негромко поздоровалась гостья, но была услышана. В комнате моментом стало тихо. Алиса отвернулась, не желая, чтобы незнакомка видела ее раскрасневшееся от злости лицо, и рьяно принялась копошиться в своей сумке в поисках пудреницы.
Мать расплылась в наимилейшей улыбке, которой всегда встречала чужих людей и крайне редко адресовала дочери.
– Ой, простите, – шагая навстречу, виновато сказала она. – Мы вас не заметили.
– Это я хожу тихонько, – сияя глазами-изюминами, отмахнулась женщина. – Мне и муж всегда говорит – ты, Полина, однажды меня заикой сделаешь. Все сзади подкрасться норовишь. – Тут же она поклонилась, по-прежнему не выпуская из рук своей ноши. – Меня Полина зовут. А я вам воды принесла, и вот.., – она протянула тарелку.
Опомнившись, Инна Михайловна бросилась разгружать Полину, попутно расспрашивая, откуда та узнала об их приезде.
– Так начальник ваш новый – мой зять, – мило захихикала женщина-булочка. – Я еще вчера хотела его к вам отправить. А то хорошенькое дельце – двух девушек в дом Павловых заслать и даже не проводить, не проверить, как устроились! Мало того, что не встретил, – Полина сделалась суровой, как только могла выглядеть суровой