мой меч от желания пронзить твое черное сердце? – равнодушным тоном осведомился Рейк. – Только пресловутые сентиментальные чувства, причем не чьи-нибудь, а мои собственные.
К этому времени уже достаточно рассвело, чтобы все могли заметить, как побледнело узкое морщинистое лицо Каллора.
– Уверен, ты уже ощутил силу, исходящую от этой девчонки. Ядовитому цветку нельзя позволить раскрыть все свои лепестки.
– Силу, говоришь? Да, она в изобилии наполняет лагерь тисте анди, ее притягивает сюда, словно бы магнитом. Так что твои страхи не напрасны.
Взгляд Рейка упал на Мхиби, стоявшую в нескольких шагах.
Рхиви отчаянно хватала ртом воздух. У нее подгибались ноги.
– Ты – мать этой девочки? – спросил Сын Тьмы.
Мхиби кивнула.
– Силам природы неведома справедливость. Ты согласна?
– Да, владыка Семени Луны, – немеющими губами произнесла она.
– И потому выносить суждения приходится нам, способным думать и чувствовать. Мы вынуждены это делать, хотя порою сознаём себя несовершенными и недостойными судить.
– Неужели настало время решить участь моей дочери?
– Имей в виду, Рейк, что она будет просить тебя пощадить девчонку, – сказал Каллор, приблизившись к Мхиби. Его глаза сверкали неприкрытой злобой. – Для нее это чудовище дороже всего на свете. Разумеется, можно понять материнские чувства, но не идти же на поводу у рхиви…
– Стой на месте, Каллор, не то будет хуже, – сказал ему Сын Тьмы.
Бывший Верховный Король послушно остановился.
– Такое впечатление, будто вы ждали, когда я появлюсь здесь, дабы рассудить то, что не в состоянии рассудить сами, – с легкой усмешкой произнес Рейк.
– Впечатления зачастую обманчивы, – отозвался Каладан Бруд. Он стоял у входа в штабной шатер. Рядом с Воеводой Мхиби увидела свою дочь. – Ты, Рейк, волен принимать любые решения, но в моем лагере я не позволю вынимать Драгнипур из ножен.
Воцарилась гнетущая тишина. Мхиби вдруг показалось, что все пространство вокруг густо завалено «морантскими гостинцами». Еще немного – и прогремит взрыв, о последствиях которого бедная женщина боялась даже думать. Она взглянула на малазанцев. Лицо Дуджека Однорукого оставалось бесстрастным, но напряженная поза выдавала его тревогу. За спиной верховного кулака, закутавшись в широкий плащ так, что он скрывал руки, стоял знаменосец Артантос. Глаза молодого воина сверкали.
«Неужели он тоже наделен магической силой? – спросила себя Мхиби. – Или я ошибаюсь?»
Аномандер Рейк все с той же неспешностью повернулся к Бруду:
– Как вижу, черта уже проведена и мнения разделились. Твоя позиция мне ясна. А что скажет Корлат?
– Владыка, здесь я целиком на стороне Каладана Бруда.
– Ты остался в одиночестве, Каллор, – подытожил Рейк.
– Что ж, мне не привыкать. Я всегда был в одиночестве.
Выражение лица тисте анди стало еще