ей тяжелым душным сном. Как могла она настолько далеко уйти от дома? Вот бы проснуться! И пусть за окном будет серый город, огни фонарей… и пусть в соседней комнате кто-нибудь шумит и раздражает…
– Светка! – мысли разорвал удивительно знакомый пронзительный голос.
Света вздрогнула и оглянулась. Не показалось? Быть того не может! Из безликой толпы ей махала рукой молодая Яга. Это бред такой? И почему именно сейчас? Она как раз успела додуматься до мысли, что ведь можно не шляться тут среди серых страхолюдин, а вернуться через избушку на Белый Свет, позволить Музыке в самый-самый последний раз помочь – донести ее до дома, позвонить в дверь, уменьшить сияние по полной и принять полную дозу укоров и причитаний, что накопились у родни на блудную дочь, а потом… Что потом? Думать было некогда. Молодая Яга махала ей, будто и правда рада видеть.
Света хотела поднять руку в ответ, но осеклась. Нет, все-таки это бред! Не может настоящая Яга тут находиться в молодом облике, она же на Обратной Стороне стареет, не может она гулять по дурацким Заложейникам и, самое главное, не может она радоваться их встрече. Вон, даже неизвестные страхолюдины от феи шарахаются, боятся прикоснуться… И тут Света поняла: это не настоящая Яга, а ее личное новое видение. Сама удумала и случайно материализовала? Так в следующий раз придумывай что-нибудь более реальное!
Света резко отвернулась и пошла в другую сторону, подальше, пока Жихарка не заметил ее нового глюка. Затеряться в толпе! И, самое главное, не нужно ей глупых грустных мыслей – не может она домой вернуться, войти в свою маленькую комнату, сесть за компьютер и продолжить жизнь с той точки, в которой остановила ее в тот осенний вечер. Потому что жизни у нее теперь больше нет. Есть только остаток тела – килограмм сорок пять еще, не больше, и чуть больше полутора метров роста, судя по длине плаща, и то, благодаря жесткой экономии. На пару лет хватит, а затем Светочку можно будет поселить в миленькую клетку, или фарфоровый чайник – где там феи обычно живут? А еще она сможет спать в ореховой скорлупке и кататься в тарелке, полной воды, на лодочке из лепестка тюльпана. Прелесть какая!
– Эй, фея, ты хоть думаешь, чаво тебе надобно?
Жихарка тряс ее за руку. Света опустила на него глаза.
– Я задумалась. Прости. Ты о чем?
– Я о чем? – Пацан аж запрыгал от возмущения. – Таскаемся тут, рассвет скоро, а она, значит, просто задумалась… ни о чем. Ты своих искать желаешь?
– А… Да, хочу.
– А думать о желаемом я, что ли, должен? Чаво удумаешь, то и получишь. Всему тебя учить-то нужно!
Света поняла и начала крепко, как Жихарка требовал, думать о Владе, о других феях и о том, почему они ей нужны. Скоро толпа чуть поредела, и перед ней возник человечек в сером потрепанном плаще. Ростом – не выше ребенка, но морщинистое лицо кажется знакомым. Она начала рыться в памяти. Точно видела, только в другой одежде.
– У меня есть то, что вам нужно, – шепнул загадочный продавец.
– Вы можете сказать, где фе…
– Он закивал.
– А