три задачи: не опускать глаз, не показывать страх, держаться на ногах во что бы то ни стало.
Толстяк хлопнул в ладоши, и в класс забежал один из его слуг, держа в руках разные инструменты для наказаний. Немного поразмыслив, хозяин выбрал длинную, гибкую трость с отделкой из кожи лучших армутских скакунов.
– Вы должны осуществить правосудие и наказать юношу за нерадивое отношение к учебе, – веско сказал он учителю. Тот с какой-то неловкостью взял в руки трость. Ранее никогда хозяин не заставлял его применять силу на своих уроках. Господин Волосатинс неуверенно глянул в лицо Артуру, словно пытаясь прочитать в нем одобрение на последующую экзекуцию. Юноша смотрел преподавателю прямо в глаза, и от его честного и смелого взгляда мужчине сделалось не по себе.
На самом деле господин Волосатинс вовсе не был жесток. Почему-то, когда старый армут сообщил ему об Артуре, он подумал, что мальчика будут наказывать другие рабы, но никак не он сам. Ему не хотелось самолично в этом участвовать. Одно дело смотреть на преступные действия со стороны, зная, что все равно не можешь им помешать, и совсем другое – когда эти действия напрямую зависят от твоей воли. Все-таки разница здесь очевидна. Мог ли он отказаться? В принципе да, ведь он не являлся бесправным рабом господина Ролли. Однако его слишком волновала собственная судьба, чтобы он еще снисходил до жалости к другим. Поэтому преподаватель легонько стукнул Артура тростью по руке.
– Вы издеваетесь, господин Волосатинс? Вы кого наказываете, свою бабушку? – недовольно проговорил старый армут. Достопочтенный учитель в голосе своего работодателя почувствовал угрожающие нотки, которые могли стоить ему места. Поэтому второй раз он замахнулся без сожаления и промедления, пытаясь выслужиться за свой недавний промах. Мужчина с силой ударил мальчика по лицу тростью, оставляя на его щеке красную полосу. От боли Артур пошатнулся и одну руку по инерции прижал к лицу.
– Свяжите ему руки за спиной! – приказал господин Ролли, и слуги тотчас же кинулись исполнять распоряжение хозяина.
– Можете продолжать, – армут повелительно кивнул, и господин Волосатинс принялся безжалостно бить стоявшего перед ним беззащитного юношу по груди, плечам и рукам, оставляя на теле наказуемого явные следы ударов.
Господин Ролли пристально всматривался в лицо Артура, надеясь прочитать в нем то, что он обычно находил в лицах других его рабов. Но тщетно. Мальчик побледнел, и по всему было видно, что трость причиняет ему сильную боль, но ни единого звука не вырвалось из его плотно сжатых губ, ни единого раскаявшегося взгляда!
– Еще, еще! – в ярости кричал старый армут, совершенно взбешенный невероятной терпеливостью нового слуги.
– Нет, хватит! – неожиданно крикнула Тилли. Впервые в своей жизни она почувствовала, что происходящее не только безумно и нелепо, но еще и совершенно недостойно. Впервые девочка ощутила укол совести, которая до сего момента дремала в ее сердце.
Толстяк согласно кивнул,