и днем стало темно, как ночью. Покрывало сизых облаков затянуло небо без единого просвета, воздух застыл, как прозрачная смола. Мадока и Арата задерживались у деревенского главы Ито, а Кента почему-то остался в доме и задумчиво буравил взглядом мешочек с рукой. Грохот грома еще не был слышен, но ощущался в неподвижной тишине, как отголосок горного эха. Хизаши сидел у окна, сквозь щели проникал тусклый свет и рваными полосками падал на истертые татами.
Оба молчали.
Приближение бури ощущалось неотвратимым злом, неподвластным даже богам с небес. Свет за окном тускнел и тускнел, пока все, что можно было за ним разглядеть, не превратилось в зловещую хмарь. Поднялся ветер, и его заунывный свист разбил фарфоровый купол тишины.
– Что-то они слишком долго.
Голос Куматани на мгновение заглушил звуки снаружи, но окончание фразы потонуло в раскате грома. Вспышка молнии очертила его лицо с плотно сжатыми губами, выдававшими волнение. Хизаши его тревога не затронула, однако он тоже подумал, что Мадока и Сасаки должны были давно вернуться.
– Я пойду к старосте. – Кента поднялся и заткнул за пояс меч. – Жди меня здесь.
Он решительно двинулся к выходу, но дверь распахнулась сама, и вместе с ветром и сухой пылью под низкой притолокой, пригнувшись, прошел человек. Он был одет в скромную черную одежду, из-под которой выглядывал идеально белый воротник нижнего кимоно, в одной руке – изящная нагината с более коротким, чем обычно, древком, в другой – тряпичный сверток.
Кента отступил, а Хизаши, напротив, подался вперед. Человеческие глаза видели не так ясно, но чутье не обмануть.
– Что здесь забыл один из Фусин? – спросил он.
Кента недоверчиво посмотрел сначала на Хизаши, потом на незнакомца с нагинатой.
– Фусин? Школа Сомнения?
Наконец незнакомец поднял голову и прямо встретил настороженные взгляды.
– Мое имя Юдай, из рода Учида. Я старший ученик школы оммёдо Фусин.
Их имен он не спросил, застыв гордым изваянием возле гэнкан[23]. Снова сверкнула молния, и темная сетка оконной рамы упала на благородное лицо Учиды Юдая, которое можно было назвать красивым и утонченным, но в раскосых глазах блестела гордыня, и это Хизаши отлично чувствовал.
– Что привело старшего ученика Фусин в деревню Суцумэ?
Учида едва удостоил Кенту взглядом, аккуратно разулся и поставил обувь с краю, после чего сел у стены, скрестив ноги и положив на них нагинату. Сверток лежал рядом, и Хизаши ощущал в нем подавленную темную энергию, нечто подобное, но гораздо слабее, исходило и от парчового мешочка с костями отрубленной руки, что Кента держал подле себя.
Может ли так быть, что две великие школы экзорцизма взялись за одно и то же дело? Заявки тщательно сортировались, ошибка исключена, и, если за расследование бралась одна из школ, другая не должна была вмешиваться без согласия. Хизаши не припоминал, чтобы они соглашались на помощь Фусин. Да и не так много людей не из столицы или других крупных городов стали бы нанимать для работы школу Сомнения,