к действию, но в тот раз это меня взбесило. Отбросив руку, вскочила с кровати, включила свет и, смотря в лицо растерянно моргающего парня, принялась истерично кричать:
– Ты что и в самом деле ничего не понимаешь? У меня умерла бабушка, а ты мало того, что и слова поддержки не сказал, так еще решил, что сейчас самое время заняться сексом?
Никогда не называла наши занятия любовью словом секс, и ни разу не повышала голос на Рустама, да что там повышала голос, я даже ни разу не ссорилась с ним. Поэтому мои слова произвели впечатление, Рустам подошел ко мне и крепко прижал мое вздрагивающее от рыданий тело к своей груди. Раздающиеся под ухом мерные удары сердца, теплая и так знакомо пахнущая кожа, шепот ласковых слов и все происходящее вокруг вновь становится неважным.
Главное ОН, а он со мной, и вот уже я сама с намеком на продолжение провожу рукой по гладкой коже груди, целую в уголок мужественного и чувственного рта, обвожу языком мочку уха и слегка прикусываю, чтобы услышать сдавленный стон. Руки подталкивают Рустама к кровати, он подчиняется просьбе и прихватив меня с собой, опускается на прохладную простынь, успев перевернуть и оказаться сверху. Все, инициатива прервана, но я и не против. Его рот терзает мои губы, покусывая и обводя их контур языком. Приглашающе приоткрываю рот и впускаю бесстыдный язык, который начинает вовсю хозяйничать и посылать сладкие судороги по телу. Его руки тянут вверх топ, на миг приходится оторваться, чтобы снять лишний элемент. Разочарованно вздыхаю, лишившись столь сладких ощущений, но последующее соединение без помех его прохладной кожи с моей пылающей грудью исторгает из моих опухших губ всхлип удовольствия. Трусь о темные волоски на прокаченной широкой груди, и это действие вызывает сладкий стон у обоих. И вот уже мужские руки ласкают мою грудь, пальцы обводят розовую горошину соска и слегка сжимают. Не выдерживая, прислоняю пылающий низ живота к каменной твердости, а руки ласкают член через хлопок боксеров. Парень рвано вздыхает и буквально насилует мой рот, отстранив мои руки и зажав их в своей, вторая рука неспешно опускается на клитор, обводит его и слегка надавливает, вызывая дрожь по всему телу.
– Рустам, пожалуйста, – не выдерживаю я сладостной агонии.
– Что, детка, скажи мне, что тебе надо?
– Хочу тебя, – вся трясусь от желания. У Рустама во взгляде та же нужда. Но что-то еще плещется в глубине карих глаз.
– Скажи, ты себя хорошо вела? – убирая руку с пылающей точки продолжает пытку парень. С обидой смотрю на него, совершенно не понимая, о чем это он? Тут же воспоминание о бабушке, моей истерике, но все в данный момент неважно, ожидание его плоти в моей перечеркивает все обиды.
– Плохо, – он с торжеством во взгляде возобновляет ласки. – Прости меня, – добавляю и тут же лишаюсь шортиков, и наконец-то руки получают свободу, чтобы тут же лишить его последнего барьера, разделяющего наши тела. Провожу пальцами по члену, в очередной раз поражаясь размеру, растираю влажную каплю, выступившую на головке, ласкаю руками. Ахаю, когда