Он уже прилюдно называл себя дураком, от которого уплыла «золотая рыбка». А он, старче, проспал своё счастье. Ведь мало того, что не отвёз тогда девушку на работу, так ведь ни аленького цветочка, ни каменьев драгоценных не подарил.
Однажды утром этими переживаниями и раскаяниями, допивая вторую кружку кофе, Николай Петрович вновь решил поделиться с Андреем. Тот, стоя уже в форме, собирал себе обед в контейнер. Майор явно спешил, но услышав откровения соседа, замер на месте.
– Так она не школьница? Алёна работает?
– Откуда ты знаешь её имя? – подозрительно, с ледяной нотой в голосе, поинтересовался Петрович.
– Да ты сам её так называешь, – невозмутимо ответил Андрей.
– Да… ушла моя Алёнушка. И счастье, и смысл жизни вместе с ней…
– А где она работает?
– Если б я знал… Слушай, а ты ведь можешь её найти, у вас же эти… органы, убойные отделы. Вы там чёрта лысого, если надо достанете. Я тебе всё отдам, если отыщешь мне её, комнату свою отпишу. Я ведь скоро переезжаю. Слушай, помоги, а?
– Мало информации, очень мало, – уклонился от разговора Андрей и вышел в подъезд. Там без «посторонних ушей» он сразу же набрал номер своего коллеги – капитана Манкова.
– Сергеич? Здорово! Слышишь? Со школьницами отбой. Да. Нашли. Спасибо за помощь.
Настроение у майора испортилось на весь день. Последняя опознавательная ниточка оборвалась. Работать красивая зеленоглазая девушка могла где угодно. Поэтому заставлять своих подчинённых искать иголку в стогу сена, было бы глупо.
3 глава
До Нового года оставалась неделя. Женщины в коммуналке наводили предпраздничную суету. Светлана, торговавшая дублёнками на рынке, как-то вечером притащила с работы живую ель и великодушно водрузила её на кухню.
– Танюх, украшения тогда с вас!
– Да без проблем. У мамы ещё со сталинских времён хранятся в коробках всякие стеклянные шары и матрёшки. Развесим. А ты поставь дерево в ведро с водой. А то осыплется раньше времени.
Николай Петрович не разделял энтузиазма своих соседок. На праздники ему было ровным счётом наплевать. Заглушая тоску, он уже пятый день пил без продыху. Всё-таки 20 лет начальства в литейном цеху, ранний уход на пенсию. Мог себе позволить.
– Петрович, ты там живой? – Стук в его комнату словно потревожил сон младенца.
– Уйди, старуха, я в печали.
– Сам ты, пень трухлявый, – обиделась Света и ушла готовить на кухню свои традиционные «орешки» – печенье с варёной сгущёнкой внутри.
– Тань, а Тань, чёт, мужиков наших как подменили. Неужели всё ещё по этой малолетней шалаве вздыхают? Ну, ладно Петрович. Для него это, возможно, была последняя лебединая песня. А брат то твой что в ней нашёл? Ему же всегда другие женщины нравились, как его бывшая – Наташа.
– А с чего ты взяла, что он по этой потаскушке сохнет? Я думаю, Андрей из-за работы