но не находила.
После такой подготовки я бы уже совершенно точно не удивилась, если бы моя инопланетная парочка выдала что-то из современных профессий. Но, к моему сожалению или к радости, не все в нашей семье еще определились, кем им быть в будущем.
Всего лишь однажды Маруся заявила, что собирается стать певицей, а потом и ею быть передумала. Вопрос до сих пор открыт. Ни о каких врачах, учителях, тем более продавцах речи не идет, и даже вслух эти профессии имею наглость произносить только я.
Джек более динамичен в этом плане. Он хочет стать тем, чье ремесло вызывает у него какие-то неоднозначные эмоции здесь и сейчас. Увидел охранника, важно разговаривающего по рации, в красивом черном костюме, захотел охранять торговый центр. Ехал в такси в машине под бурчание навигатора, понял, что будет только таксистом. Час наблюдал, как трактор расчищал снег вокруг дома, сказал, что когда вырастет, будет на этом агрегате зимой чистить снежные завалы, а летом ровнять песок на пляже.
– У тебя есть дети? – спросила меня Маруся на одном из наших первых свиданий.
– У меня собака по кличке Степан, – смеясь отвечала я.
Уже потом, спустя пару лет, за каким-нибудь утренним чаем мы с ней узнаем подробности отсутствия моих детей, а пока мы хихикали, поглаживая пузо развалившегося на полу Степана.
Вообще, наша судьбоносная встреча с детьми произошла абсолютно спокойно. Я думаю, здесь сработали два фактора. Фактор первый и тот, что еще ни разу за пять лет меня не подвел, – любовь – наше взаимное чувство с моим мужчиной.
Фактор второй – где-то глубоко внутри у меня остались те самые нерастраченные чувства нежности и заботы, которые я с удовольствием выплескивала на вдруг обретенных мною детей.
Возвращаемся к задаче про квадратные метры: время, потраченное на уборку, равнялось количеству часов, проведенных в состоянии бодрствования и нахождении в пределах вышеуказанной квартиры.
Уточнение: в первые дни моего проживания на новой жилплощади я убиралась постоянно. Тратила на это не только свои силы, но и нервные клетки. Я подпрыгивала на каждой крошке, попавшейся на моем пути, и снова хваталась за тряпку. Спустя какое-то время после очередного нервного срыва, полученного в прямом смысле на хлебных крошках, я решила (не без помощи психолога), что чем эти штуки не массажер для стоп? И мы подружились.
Мое состояние чайлдбизи стремительно набирало обороты. Я ежедневно развивалась в этом направлении, будто намеревалась получить красный диплом, а потом отправиться в магистратуру. Хлебные крошки были самым простым препятствием в те невероятные дни. Я осваивала настольные игры, в которые не играла уже лет двадцать. Снова подержала в руках ненавистный когда-то пластилин, разлила на столе акриловые краски, научилась играть в «пол – это лава», до последнего воспринимая название как что-то невнятное на иностранном «полэтлава». Мне нравились крики, громкий смех и даже резкие телодвижения.
Потом