на холм, за, цепко схвативший за кисть, рукой. Прорвались через весёлый хоровод. Вместе сиганули через костёр и, оказавшись в кругу огней, где целая толпа голых людей играла в жмурки, Ель толкнула его в центр – Чур следующий жмурится!
Кто-то тут же накинул повязку на глаза, и сразу множество девичьих рук коснулись обнажённой кожи в разных местах. Смех, шум, суета. Гром сначала чуть растерялся, а затем, растопырив руки, стал хватить ускользающие тела. Наконец удалось, в руках забилась пойманная добыча, вёрткая, прыткая, пытающаяся вырваться. Бесполезно, он крепко обхватил за стройную талию, прижимая к себе, и она успокоилась, стянула с него повязку, чмокнула в губы и потащила, через толкучку и ободряющие крики, прочь от круга огней.
Несколько шагов во тьме, и повернувшись прижала свои ладони к его груди. Сюда еле доносились отсветы костров, и сквозь весёлый шум слышались какие-то шорохи, вздохи и стоны в кустах, под ногами что-то мокрое, липкое, или только кажется? А она всё гладила и целовала: плечи, спина, грудь, и опускалась всё ниже. Нежные руки прошлись по бёдрам, ягодицам и между ног, а губы по животу, ещё ниже и вот обхватили уд. Что-то ласковое, сырое, коснулось его и обратило в камень. Дева откинулась на спину раздвигая ноги, и Гром не стал тянуть, лёг сверху, вошёл и задвигался, и звуки их слились с любовным хором этой ночи.
– Станешь моей женой? – вопросил он, ещё не успев отдышаться, сразу как утихла её дрожь.
– А ты из какого рода?
– Весеннего неба.
– Так нет же его?! – удивлённо уставилась она на него.
– Земля есть, и я есть. Последний, Гром Весеннее небо.
– А-а, так ты сын Государыни? Княжич?!
– Не княжич я. Я род хочу возродить, для того жена нужна! Чтоб жить с ней на своих землях вместе…
– Вдвоём?! А пахать один будешь, и строить один? И сеять, и убирать, и скотину держать?! Пусти дурень! – она столкнула его с себя и поднялась – Ты может и один справишься, а я одна столько не вынесу – и пошла к свету, гордая, красивая, с тяжёлой косой невесты.
Гром тяжело вздохнул – «Опять не повезло. Вляпался ещё во что-то…» – он поднял руку которой опирался на землю, повернул к отсвету костра – «Красная вроде… Откуда тут кровь?» – вытер руку о траву, тоже встал и пошёл. Босые ступни и правда, то тут, то там, ступали на липкие пятна.
Вокруг огненной поляны, на границе света и тьмы, сидели парочки и миловались. Этим никто не нужен, они уже выбрали друг друга, некоторые ещё до красной горки, и теперь просто наслаждались близостью. До осени, времени свадеб, ещё далеко, а так познали и себя и суженного, есть время и подумать, и решить, и переиначить, коли не по нраву.
А вон другие сидят стайками, отдыхают от веселья. Девки ещё совсем молодые, по сравнению с остальными, конечно. Уж Грома-то и они старше. Эти себе женихов выбирают, и скорее всего это их первая и последняя красная горка, такие в девках не засиживаются. Знаки на их телах уже успели оставить духи, и хорошо