поэт творил дядя Аркаша,
Хоть за рифму не переживал,
Гордо лэйбл роскошный «Мэйд ин Раша!»
На подкладке вязью вышивал.
А костюмчик точно из Парижу…
Сколько тыщ км. от Костромы?!
Я о том портном так и не слышал —
Разве может он, как можем мы?!
Пуговки так точно по линейке,
Вытачки почти как в декольте!
А какие вырезы и шлейки…
Это мастер шил а не артель!
Жаль, опять подвел дружище «Зингер» —
Без ремня он стал совсем ручной…
Может подберу натяг резинки
К приводу ножному в выходной?!
Вспомните еще дядю Аркашу,
Ведь в артели разве же так шьют?!
В Кострому заявитесь коль нашу,
Мерку с вас сниму за пять минут!
Выкройки все строго по фасону,
Но для вас возможен эксклюзив…
Крупногабаритную персону
Может обслужить лишь индпошив!
Будет вам костюм как из Парижу,
Коль Аркадий вам пообещал!
Я уже буквально сплю и вижу,
На живую нитку наметал…
Вы лишь в Кострому к нам загляните,
С Нижней Дебри к Волге наискось…
Да, с заказом долго не тяните,
Как бы до зимы ждать не пришлось!
Если б был я…
Если б был я султаном Брунея,
Был б эмир или шах-падишах,
Я бы был очарован лишь ею
И носил бы ее на руках!
Я забыл б полигамность мужскую,
И по тещам гарем распустил!
Вот сижу, все о ней лишь тоскую:
Без нее белый свет мне не мил!
Если б я верховодил в Омане,
Был бы шейх, падишах иль эмир,
Только с ней ел креветок в сметане,
Дефицитный в пустыне пломбир!
Украшал б в жемчуга и алмазы
Свой бесценный сапфир иль опал!
В стих вставлял я ее только фразы,
И песок бы под ней целовал!
Чтоб добиться желанной улыбки,
Я приблизил бы Ближний Восток!
Очень жаль, что мечты мои хлипки —
В Костроме нефть найти я не смог!
Если б был я султаном Омана,
Был бы шейх, падишах иль эмир,
Я б к любимым ногам без обману
Положим бы, поверьте, весь мир!
Но пока не султан я Брунея,
Не возглавил еще Эмират…
Лишь в стихах объясниться с ней смею
И хоть в песне придти к ней был рад…
Жемчужина Золотого кольца
Средь замечательных российских городов
Сияет Кострома неугасимо.
Прошло уж сколько лет, что лет – веков,
Как Богом и людьми она хранима.
Ее можно считать Москвы сестрой,
Ведь Юрий Долгорукий ее ставил. *
И год Одна тысяча сто пятьдесят второй
Рожденье чуда, Костромы прославил.
С тех пор Москва, конечно, вознеслась.
Так и должно быть, коль сестра – столица.
И Кострома немало разрослась,
Но сохранив