образом, вызывает явную и выраженную антипатию, которая принципиально исключает проявление (правильнее сказать, появление) какого-либо искреннего и постоянного чувства уважения. Его особая деловая хватка только усиливает контраст с его нравственными свойствами и вызывает неприязнь, близкую к ненависти. Ибо умная и талантливая сволочь гораздо опаснее и неприятнее для окружающих, чем посредственная и не особенно интеллектуальная личность.
Чуткость к чужой душе – источник сокровенной радости
Эдвард – это не просто умный и деловой человек, он неутомимый энтузиаст-исследователь жизни. Поэтому постоянно, незаметно и ненавязчиво, но пристально и внимательно наблюдает за окружающими. Особенно наглядно это его свойство проявляется в общении с Вивиен. Бизнесмен крупной руки, он с необыкновенным любопытством наблюдает за ее естественностью и непосредственностью, щепетильно оберегая ее личностное, человеческое и женское достоинство. И не высказывая каких-либо комментариев ни негативного, ни нейтрального, ни относительно положительного характера. В его словах и выражениях, мимике и жестах, интонациях голоса звучит только доброжелательная нежность, сочетающаяся с особенной тактичностью и деликатностью, великодушием и снисходительностью, безграничной терпимостью к чужим слабостям и недостаткам. Особенно к людям, наделенным его определенным доверием.
Эдвард не просто наблюдает за Вивиен, он как бы изучает ее, чтобы узнать ее лучше. И в соответствии со своими новыми познаниями более интересно и содержательно, более приятно и более радостно выстраивать свои отношения с ней. Едва уловимые мелочи, порой просто даже красноречивое молчание, создают ту особенную психологическую обстановку, которая делает их отношения, не смотря на большую формальную разницу, достаточно приятными и гармоничными. Что, собственно, и сделало обычный фильм классикой мирового кино. О чем, кстати, свидетельствует и масса призов и побед на международных кинофестивалях.
Непрерывная повышенная чуткость к душевной жизни партнера по общению дает возможность Эдварду почти постоянно делать небольшие открытия: одно интереснее другого, а также ярче и выразительнее, своеобразнее и оригинальнее. Чудесный цветок ее души постепенно приоткрывается все больше и больше, очаровывая Эдварда изящностью формы и оттенков лепестков, волшебным ароматом, приятным и очаровательным. Таким образом, превращая вполне обычную и заурядную радость в радость особенного уровня и характера – сокровенную радость. И уже этот один факт сам по себе еще больше очаровывает Эдварда, создает в его душе особенно приятное и комфортное состояние.
Конечно, полагать, что любая душа, особенно из числа примитивных и дисгармоничных, может в принципе доставить какую-то особенную радость, не говоря уже о сокровенной, – это основательное заблуждение. Не стоит постоянно и ко всем питать больших иллюзий относительно красоты их души.