выглядит иначе. Однако Хоакин, миновав ворота с эмблемой кинокомпании – стилизованное восходящее солнце с логотипа «Мэтьюс Лимитед» было аккуратно помещено на стилизованное же изображение стремительно разматывающейся кинопленки, – остановил машину у подъезда обычного офисного здания. Кэрри вышла и огляделась: много автомобилей, громадные павильоны, пыль и палящее солнце.
– Постройки, куда водят туристов, начинаются чуть дальше, – объяснил помощник режиссера, догадавшийся, почему она осматривается. – Там и городок на Диком Западе, и индейское поселение, и футуристические пейзажи. А здесь – рабочая территория. Прошу, нам на второй этаж. Не беспокойтесь о чемодане, его доставят куда нужно.
Кэрри прошла вслед за Хоакином в прохладный вестибюль, по которому сновали чрезвычайно занятые люди. На несколько мгновений девушку охватила обычно несвойственная ей робость: вокруг был мир, куда она сама никогда не стремилась попасть, и потому почувствовала себя неуютно. Не в своей тарелке, в чужой шкуре. Это не ее мечта, это мечта Эвелин. Но отступать поздно.
Хоакин провел Кэрри на второй этаж и распахнул дверь помещения, оказавшегося кинозалом мест на полтораста. Здесь имелся проектор, у экрана стоял длинный стол, заваленный бумагами, за которым со скучающим видом сидело несколько человек. Зал оказался наполовину заполнен, люди негромко переговаривались; никто не обратил внимания на новоприбывших.
Кэрри хотела сесть на последний ряд, однако Хоакин вежливо, но решительно увлек ее за собой.
– Актеры впереди, будьте любезны, мисс Хедж, идите сюда.
В результате Кэрри усадили на второй ряд, где она чувствовала себя немного неуютно. Одна поздоровалась с теми, кто сидел поблизости, но вступать в беседу не стала.
Снова хлопнула дверь, Кэрри обернулась и увидела знакомое по фотографиям лицо – режиссера. За ним шел человек, показавшийся девушке смутно знакомым, и спустя мгновение она сообразила, кто это. Известный актер Макс Эвершед, жгучий брюнет с синими, как вечернее небо, глазами, любимец миллионов женщин. На экране он выглядел обычно немного по-другому, но не узнать его было невозможно. За Эвершедом, отставая на полшага, шла умопомрачительно красивая женщина лет тридцати с волосами кофейного цвета, стрижеными под каре.
Видимо, ждали этих троих: разговоры немедленно прекратились. Эвершед и его спутница сели в первый ряд неподалеку от Кэрри, а режиссер подошел к столу и, кивнув сидящим за ним людям, повернулся к залу.
– Начнем, пожалуй. – Он дождался полной тишины. – Наверняка здесь присутствуют люди, которым я лично еще не успел представиться. Итак, мое имя Питер Сайфер, я – режиссер фильма «Стальной ангел», и в ближайшие восемь недель я вам отец, мать, нянька, учитель и надсмотрщик. У нас на студии абсолютная и ничем не ограниченная монархия, и если его величество чего-то соизволит, придется исполнять, иначе мы казним вас на главной площади. Учтите, я тиран и деспот, поэтому прохлаждаться никому не дам.
Кэрри понравился