с которыми уже сталкивалась не раз при организации общественных мероприятий. Вот здесь походов, костров, гитар и комаров стало хоть отбавляй! Единственное, что смущало Марию, это свобода отношений между полами. Мария прочитала слишком много хороших книжек, чтобы все так упрощать: переспав с кем-то в палатке, наутро делать вид, что ничего особенного не произошло, и жить по-прежнему одной веселой компанией. Ей хотелось своего, индивидуального, принца на белом коне.
Правда, Гриша Царев, единственный, которому все же удалось один раз раскрутить ее на палаточный интим, – как выяснилось, она тоже была не железная, – повел себя джентльменом. На другое утро после того, как все случилось, принес ей букетик полевых цветов и попытался застолбить за собой место принца. Но, Мария, стараясь его не обижать, не ссориться, отношения свернула. Гриша все еще держался на людях ее кавалером, поэтому к ней долго больше никто не думал приставать. Могло оказаться себе дороже. Однако вскоре всем стало ясно, что Мария и Григорий – вовсе не пара, как бы этого не хотелось Цареву. Тут стал потихоньку подбивать клинья Толоконников. Но Мария больше не воспринимала всерьез никого из этой компании. Она старалась ни с кем не портить отношений, им еще учиться вместе, но потихоньку отдалялась от Царевых.
Применить против нее влияние папы или мамы, припугнуть, чтобы была податливее, если бы вдруг кто-то из золотой молодежи вздумал быть так неблагороден, вряд ли вышло, поскольку Мария сама была «из этих». Ее мама занимала должность главного конструктора в весьма престижном КБ, где писала дипломные проекты добрая половина выпускников ГИИВТа. По чертежам, разработанным под руководством Светланы Андреевны Вересковой, строился серийно огромный теплоход в Выборге.
Именно для того, чтобы дать супруге возможность использовать свой шанс в карьере, как они решили на семейном совете, отец Марии перешел из помощников капитана вожделенного, для многих речников, «Сибирского», на скромный катер теплопартии, правда – капитаном. Здесь он имел возможность чаще бывать дома, помогать дочке вести хозяйство. А по возможности брал ее с собой в плавание или завозил к сестре в деревню. Маше там очень нравилось.
Старший брат Марии, тоже окончивший папин и мамин институт, факультет судовождения, жил самостоятельно со своей семьей, ходил в загранку.
У Паши Павельева, вероятно, очень сильно застучало бы сердце, если бы он узнал, что Мария, находящаяся в свободном поиске, в институте… заметила его! Где-то кому-то он что-то сказал, Мария, случайно оказавшаяся вблизи, услышала хорошую шутку, в которой, как смешная физиономия в капле воды, отразилась личность человека, и личность эта ее заинтересовала. Присмотревшись, она впервые отличила от других стройного, аккуратно одетого, бледненького юношу с задумчивыми глазами, который выглядел бы совсем мальчишкой, если бы не серьезный вид, который он на себя напускал и самостоятельность суждений, звучавшая в его фразах. Правда, Мария тут же забыла о нем, однако увидев в институте