спровадим.
– Это правильно, а то еще подглядывать станут, как мы голяком купаемся.
Мария хмыкнула.
Будучи один в комнате, Паша воспроизвел удар рукой из арсенала приемов карате, резко выдохнув. Как еще выразить свой восторг он просто не знал. Испустить победный громкий вопль, как ему хотелось, он поостерегся, хоть у тети Тани достаточно живности во дворе, и его нечеловеческий крик люди, наверное, могли бы принять за рев какого-нибудь домашнего животного, например, объевшегося белены барана.
В толпе дожидающихся его на улице он готов был расцеловать лично каждого. Как же еще можно относиться к собственным сватам? Паша громко поздоровался, Маша еще раз, теперь уже очно, представила его.
«Очень приятно, царь. Царь, очень приятно», – припомнилось.
Щеки надувать Паше пришлось прямо с порога, потому что в компании все были старше его и его «суженой». А он и при Марии-то, без компании, ощущал себя выскочкой. Еле сдержался, чтобы не объявить ее друзьям: «А вы знаете, я не Ипполит!» Классика кино учит, что это бесполезно. Все равно не поверят.
В центре группы двое крепких парней «сторожили» несколько сумок и пару вязанок дров, небольших. Для инсценировки стихотворения Некрасова о тяжелом труде подростка в дореволюционной России «Из лесу вестимо…» этих вязанок было бы явно недостаточно.
Три девчушки подросткового возраста, счастливые тем, что взрослые взяли их с собой на ночную гулянку, понимали, что дровишки придется переть до места уж точно не им, а этим большим дядям, которыми понукают их сестры. Даже им порой можно над дядями пошутить, и те все простят.
Мария стояла рядом с Евгенией, и Паша сразу поверил, что они – сестры, настолько были похожи, особенно глазами. Только у Жени волосы были короче, и осветлены. Ирусю, Женину подругу, красавицей назвать было нельзя, но она была улыбчива, ямочки на щеках, само обаяние.
Паша пожал руки парням, еще раз называя себя. Его приняли по-дружески.
– Герман, будем знакомы.
– Владимир, очень приятно.
– Ну, что, все в сборе? Вперед! Ребята, разбирайте сумки! – возвысила голос Евгения, и Паша сразу понял, кто здесь будет командовать. Однажды он отбыл смену в пионерском лагере за велосипед, обещанный родителями, и Женя напомнила ему вожатую. Главное, чтобы ее младшая сестра не стала похожа на ту девчонку из его отряда, из-за которой Паша остался потом еще на одну смену, отсрочив сам себе даже покупку велосипеда. Еще полезет сгоряча к ней ночью в каюту потом, чтобы намазать лицо зубной пастой, или напишет записку: «Можно сегодня вечером, после массовки, я тебя поцелую? А два раза можно?»
После призыва Евгении подтянулись за поклажей и другие ребята, с которыми Паша также познакомился. Одного звали Анатолий, он казался очень спокойным и доброжелательным человеком, как и его подруга Наталья. А вот Анжела перед своим Александром, кажется, слегка задирала нос. Он показался Паше скромным парнем.
Павельев, вливаясь в коллектив, подхватил сумку, в которой жизнерадостно звякнуло.
– Осторожно, – предостерег