внимания и прошла мимо, а, затем, когда все негодование, порождаемое болью, выросло в один ком, я гордо вошла внутрь.
Парень невозмутимо стоял у стены и пускал дым, и, увидев меня, убрал сигарету изо рта.
– Ты куришь? Прямо в Академии? – возмущённо спросила я.
– Да, – равнодушно ответил он.
Парень подошёл ко мне на несколько шагов, прилично сократив расстояние, и пустил дым мне в лицо. Я не отвернулась, и понимала, что читать нотации о том, что запрещено курить в Академиии, было бесполезно, ведь он и так знал, поэтому, шумно выдохнув, сказала:
– Если ты хотел опозорить фамилию родителей, продолжай в том же духе.
Я на миг увидела в его глазах прояснение, но уже развернулась, а он сказал:
– Знаешь, сколько всего мне приходится терпеть?
Его слова укололи меня, и я развернулась, что бы посмотреть на него. Влад сказал это настолько равнодушно, что я поняла: его невозмутимый вид раздражал меня. Сейчас он стоял спиной к окну, но я прекрасно видела его спокойное и порой равнодушное лицо.
– Тебя никто не просил врать, а сейчас говоришь, что тебе тяжелее? – на эмоциях ответила я.
–Ты хотела найти повод поговорить? Ты злишься на мои слова? – он резко сменил тему разговора, чем завел меня в тупик.
Я посмотрела на него с ног до головы, и вымученно ответила:
– Алекс не хотел, чтобы мы общались, он думает, что ты плохо на меня влияешь.
– Ты сама на кого хочешь сможешь повлиять,– сказал он, казалось, слишком равнодушно и затушил сигарету о подоконник, бросив окурок за окно.
– Лина уехала, чтобы быть подальше от тебя, – сказала я, переводя тему.
Он серьезно посмотрел мне в глаза и ответил:
– Тем меньше проблем.
– Тебе, правда, плевать?!
– Девушки должны уяснить, что не стоит встречаться с тем, кого плохо знаешь или кто плохо знает тебя, иначе потом будет больно. Правда же?
Он умело бил по слабым местам, я ничего не ответила, а он, решив нарушить тишину, спросил:
– И как там Алекс? Как ваши отношения?
Я не смотрела на него, а Влад осматривал стены, что были позади меня.
– Ты дал понять, что это не твое дело, – ответила я, пытаясь быть сконцентрированной.
Мои щеки залились краской, когда я вспомнила тот случай. Это, определенно, был самый ужасный вечер в моей жизни, когда я дала слабину.
Парень, казалось, специально играл на моих нервах и спросил, будто не понимал, о чем я говорила:
– Когда я так сказал?
– В тот вечер, – нервно ответила я.
Парень внимательно изучал меня, изредка прищуриваясь, отчего его взгляд казался опасным.
– Не припоминаю. Когда ты ожидала поцелуя от меня? – прямо спросил Влад.
– Я ничего не ожидала,– соврала я, боясь, что нас могли услышать посторонние.
Парень улыбнулся, опустил голову и изучал меня, а, затем, сделав несколько шагов в сторону, сказал:
– Ты ожидала, что я дам тебе причину бросить его, ты хотела сделать ему так же больно,