практически физические ощущения – прикосновения Андрея, его тепло, мягкие нежные поцелуи. Люблю просыпаться утром в объятиях мужа, когда в окно льется розоватый солнечный свет, звенят птицы, и впереди целый день, и вся жизнь, и наша любовь…
– У вас талант, – невольно вырвалось у меня, когда грезы и видения пропали и я вспомнила, что есть не только запахи, но и слова. – Потрясающий аромат. Любовь во флаконе.
Орехов пожал плечами и откинулся на спинку кресла:
– Наши отношения это не спасло… Так что, какой аромат мы будем придумывать для вас? Я думаю, сначала надо определиться с группой, а потом уже думать о нотах. Какие запахи вам нравятся? Свежие, сладкие? Древесные, восточные?
На какой-то момент мне стало некомфортно и, пожалуй, даже страшно.
Я осознала, что Орехов, за пару секунд выдернувший из моих воспоминаний самые сокровенные нежные и счастливые мгновения, может подойти прямо к моей душе. Он может оказаться слишком близко, понять мои сильные и слабые стороны. Реакция на запахи – это код сейфа. Легко и непринужденно парфюмер вскроет хранилище с моими секретами. Если, конечно, позволить ему это сделать.
Но только я не позволю…
– Стас, а вы можете сделать мне «Ле фу д’Иссей» Иссея Мияке? Этот аромат давно снят с производства. Цены на аукционах доходят до тысячи долларов за пятьдесят миллилитров, дорого. Я скучаю по нему.
Орехов нахмурился:
– Никогда не мог понять привязанности ко всем этим снятостям и винтажам. Сколько новых марок появляется! Постоянно разрабатываются новые компоненты, обыгрывающие уже известные ноты так, что их просто не узнать! Зачем вам это надо? Воспоминания? Вы их вернете, но поймете, что вы уже другая!
Он прав.
Он снова прав, этот хитрый сомнительный человек.
Парфюм, который я прошу сделать, ассоциируется у меня с одним из самых эротичных переживаний в моей жизни.
Тогда я жила с парнем, работала журналистом, писала о политике. Пришла на интервью к лидеру политической партии – и забыла все вопросы, хотелось не обсуждать политологические нюансы, а целоваться. С моим визави происходило то же самое; сбивчивыми фразами он звал меня на прогулку, поужинать, в свою жизнь, в свою постель. Политик выключил диктофон, зарылся лицом в мои волосы и прошептал:
– У тебя потрясающие духи, ты так пахнешь…
Я убрала его руки, перевела дыхание и нажала на кнопку начала записи.
Не будет никакого ужина, никаких поцелуев, никакого секса. Потому что дома меня ждет бойфренд, который, когда я болею, приносит аспирин и чай с лимоном. Он знает мой любимый сорт шоколада и то, что зимой у меня дико мерзнут руки и ноги. И если только сейчас я скачусь в жаркую лавину другого тела – я больше уже никогда не смогу сидеть на кухне в его рубашке и болтать всякие глупости.
На следующий день политик разбился на машине. Мне хочется думать, что это просто стечение обстоятельств, что он не запивал горечь отказа алкоголем,