полицейском управлении. Но утешительная мысль грозила обернуться самообманом. Для полицейского Арне оставил после себя слишком много выжженной земли.
По воскресеньям здесь работали всего несколько человек. Так что встречи с коллегами почти исключались, что избавляло от множества ненужных объяснений. Кроме дежурных, в здании находились несколько патрульных да столько же представителей сил быстрого реагирования. Из-за матча «Динамо».
Штиллер шагал по ступенькам, стараясь не шуметь. Подъем дался легко, несмотря на временные проблемы с лишним весом. Вот наконец и его подразделение – Комиссариат преступлений против жизни и здоровья, в состав которого входит и отдел по расследованию убийств. Странно стоять под дверью собственного кабинета, не имея ключа. Арне хмыкнул и оглянулся на единственную открытую дверь в коридоре. Кабинет шефа.
Он постучался.
– Здравствуй, Бернхард. Как видишь, я вернулся.
– Отлично, Арне!
Бернхард Хоэнек вскочил со стула, перегнулся через стол и чуть не оторвал Арне руку в преувеличенно радостном приветствии.
– По правде сказать, я совсем забыл, что мы собирались сегодня встретиться…
Ложь! Бернхард лично договаривался с кадровым отделом, чтобы отложить возвращение Арне до выходных.
– Я-то думал, меня здесь ждут, – озадаченно отозвался Арне.
– Садись и рассказывай. Как ты?
– Бывало и хуже.
– Выглядишь и в самом деле великолепно.
До сих пор Арне знал своего начальника как человека твердых принципов, как никто другой умевшего избегать ловушек в повседневной рутине руководящей работы и добивающегося одобрения собственных распоряжений свыше, еще не успев их отдать. И Арне смущал тот факт, что с начала их встречи шеф уже дважды успел ему солгать.
Собственно, он и сам все прекрасно понимал. Разочарования последнего года отложились в теле Арне двадцатью лишними килограммами, из-за чего множество штанов в шкафу стали ему безнадежно малы. Кроме того, он слишком много курил, что не могло не отразиться на состоянии его кожи самым плачевным образом. Одним словом, о том, чтобы хорошо выглядеть, не могло быть и речи.
И потом, Арне срочно нуждался в услугах парикмахера. Так, по крайней мере, полагала одинокая соседка Штиллера, ставшая особенно настойчивой после его развода и неоднократно склонявшая его к «ни к чему не обязывающему сексу». Интересно, что это могло означать в устах женщины?
– Раньше ты бегал в куртке цвета хаки, а теперь носишь элегантное черное пальто, действительно шикарное, – восхитился шеф.
На этот раз, похоже, искренне. Но то, как самодовольно Бернхард при этом откинулся на спинку стула, неприятно кольнуло Арне.
За гардероб Штиллера тоже отвечала соседка, в чем он, конечно, никому не признавался. Арне провел ладонью по деревянной столешнице теплого красного оттенка.
– В твоем кабинете теперь новая мебель, – заметил он. – Даже стены покрасили. Стало как-то… уютнее, что ли.
– Натуральное дерево! –