Сайрус. – Ты один выкурил его из берлоги огнем, бросив внутрь горящий факел… Ладно, не один. Тебя страховал Барри, но он был настолько слеп, что не попал бы и в слона с пяти футов. И когда тот медведь, ошалевший от страха, выбрался из своего логова, что ты сделал? – Сайрус выдержал в размышлениях паузу и после с удовольствием продолжил: – Ты взвел оба курка на своем двуствольном орудии. Да, да. Первый выстрел пробил зверю плечо, заставив того припасть всем телом к земле. А вторая пуля вонзилась ему прямо между глаз, так и не дав ему больше подняться на лапы. Его кровь брызнула тонкой струйкой, и багряные капли грибным дождем пролились на твое лицо. Ты долго не смывал эти следы несомненного триумфа. Тебя славила вся деревня, как самого бесстрашного охотника. Даже нарекли, как… Ты помнишь, Сайрус, как звали тебя тогда все эти люди, жалкие травники, мясники и пахари? Да! Тот, кто…»
Сайрус не договорил. Впереди он заметил какое-то движение за высокой раскидистой елью. Среди хвойных лап виднелся силуэт небольшого оленя или, скорее, олененка.
«Та-а-ак! – протянул Сайрус. В его глазах вспыхнул былой азарт. – Молодой олень! Значит, где-то поблизости должен быть еще один или даже несколько! Теперь главное не спугнуть».
Сайрус вновь припал на колено, стараясь не издавать шума, и скривился лицом от резкой ревматической боли. Но он проглотил эту боль и стал всматриваться перед собой. Олень опустил голову к самой земле, обнюхивая мох. Затем он резко выпрямился и напрягся, как струна, прислушиваясь к лесным звукам. «Наверное, услышал птицу», – подумал Сайрус, не сводя слезящихся глаз с добычи.
Вот из-за соседнего дерева показалась еще одна фигура, как и ожидал Сайрус. Постояв недолго рядом друг с другом, оба животных медленно побрели прочь.
В этот момент Сайрус с усилием поднялся на ноги, уперся прикладом в плечо и через мгновение нажал на курок. Раздался громкий выстрел, и из дула вылетел патрон с дробью. Спустя мгновение для одного из оленей все было кончено. Со стоном упав навзничь, он ударил копытами о землю несколько раз и затих. Второй рванул с места, но тоже повалился в папоротник. Несколько шариков дроби поразила его конечности, пробив кость.
Сайрус усмехнулся. Он знал, что теперь олень никуда от него не денется. Животное просто-напросто не сможет встать на простреленные ноги. Сайрус неспешно приближался к испуганному, обезумевшему от боли оленю, словно надвигающийся на крохотное суденышко морской шторм. Олененок барахтался на мху, пытаясь встать. Из ран сочилась кровь, а в глазах блестели слезы.
– Тот, кто никогда не промахивается, – проговорил Сайрус, склонившись над животным. – Таким именем меня нарекли в моей деревне. Мясники освежевали труп того медведя, и его шкура уже давно устилает пол моего дома. Как память о той охоте. Как трофей, что я заслужил. Это был поистине здоровенный зверь. Но пуля… Пуля оказалась гораздо крепче, чем его череп. А ты? Ты страдаешь, не так ли? Хочешь, я прекращу эти муки